(Продолжение. Начало в  №№  46, 47)

Руководство буровыми работами возложили на нашего главного инженера Славу Ноженко. Все специальные гидрогеологические исследования, включая заложение скважин, проводились под руководством Бориса Александровича Камышанского. Работали в тесном контакте с военными. Они нас поторапливали. Правда, и оказывали существенную помощь в обеспечении работ техникой и материалами. Жили военные широко, весело и работали слаженно и быстро. Станислав Иванович  быстро нашел с ними тесный контакт и взаимодействие.

Николай Христианович очень гармонично вписался в коллектив Западной. В августе мы встречали его супругу Наташу и помогали ей обустроиться на новом местожительстве. Коля был в это время очень плотно завязан на полевых работах. Лето пролетело быстро. К новому году мы завершили бурение гидрогеологических скважин в Шапкино и закончили полевые геологосъмочные работы по Бурмакинской.

1981-й год наша камеральная группа была сосредоточена на отчете по Бурмакинской партии. Нину Илларионовну Кириченко, Галину Васильевну Куликову направили в Западную на усиление камеральной группы. С их приходом камеральная группа стала выглядеть следующим образом: Нина Илларионовна Кириченко, Галина Васильевна Куликова, Павел Макаруха, Галя Горобец, Лида Забирова, Таня Лазаренко, Тамара Алексиян. Копирование и размножение графических приложений входило в обязанности чертежно-оформительского бюро. Размножением графики занимался Граня Синицын. В то не так уж и далекое время графика, скопированная с авторского экземпляра на кальку, размножалась на свето-копировальных машинах. Авторский вариант текста геологического отчета поступал в машбюро в рукописном варианте. Лично у меня почерк значительно разборчивее, чем у большинства врачей, выписывающих рецепт. Тем не менее, однажды, когда я появился в машбюро с очередной частью отчета, раздался возглас: «Девочки! Вот он, автор рукописи, которую нам приходится расшифровывать общими усилиями».

Весной 1981 года руководство АГРЭ приняло решение о ликвидации базы Западной партии в Новоангарске. Руководил этими работами Юра Концедалов. Жалко было смотреть на сиротливо опустевшее, с такой любовью воздвигнутое детище Виталия Николаевича. Но тут уж ничего не поделаешь. Такова судьба подавляющего большинства поселков геологоразведчиков.

Летом 1981 года мы начали поисково-оценочные работы на Морянихинском свинцово-цинковом рудопроявлении, выявленном В.Н. Протопоповым. В результате выполнения поисковых маршрутов и горных выработок была прослежена и оконтурена с поверхности зона свинцово-цинкового оруденения. Особенно радовала глаз одна из профильных канав. Сверкающая на солнце свинцово-цинковая руда прослеживалась более чем на сто метров. Посмотреть на нее даже приехал Юрий Анатольевич Озерский. После детального ознакомления с канавой он произнес: «Ну, несите бутылку. За эту находку стоит  выпить!».  И дело пошло.

Это известие заинтересовало и научные круги. На Моряниху приехали работники Института Геологии и Геофизики из Новосибирска. В состав группы входили Виталий Георгиевич Пономарев, Станислав Викторович Сараев, Владимир Акимцев. Возглавлял группу Виталий Георгиевич. Почти одновременно я встречал из ЦНИРГИ Виктора Дмитриевича Конкина. Я, конечно, был обрадован их приезду. Общение с представителями науки расширяет кругозор и помогает в оценке ситуации. А мне это было полезно вдвойне, так как полиметаллами вплотную я раньше не занимался. Они меня пригласили принять участие в работе конференции, посвященной проблеме металлогении. Это совещание проходило в Казахстане на полиметаллическом руднике Кентау. Здесь я познакомился с Э.Г. Дистановым - руководителем отдела, в который входила группа Пономарева. А Виктор Конкин представил меня своим руководителям Георгию Ручкину и Д.И. Горжевскому.

Встречали 1982-й год мы на большом подъеме. В сложный период организации работ хорошо трудились все. В составе инженерно-технических работников и ведущих буровиков преобладали геологоразведчики-бокситчики, путь которых начинался в далекие 60-е годы в Чадобецкой и Красногорской партиях. Весь этот путь помнили геологи П.В. Беляев, В.А. Решетов, Г.М. Камалов, В.А. Ефремов, Т.Н. Алексиян, П.П. Макаруха, И.И. Лыков и буровики В.Т. Никитин, В.А. Кудаковский, Р.А. Вольт, В.И. Плотников, Ю.Н. Королев и многие другие.

Тихо и спокойно встречала новый год небольшая таежная речка Моряниха, но уже через несколько дней мощный гул вертолетов возвестил о прибытии первой партии бурового оборудования. В конце января под руководством Б.В. Вагина и П.М. Карпенко, бурильщика В. Палюха запустили в работу буровой агрегат ТСБУ-300. В начале марта в работе уже был второй буровой агрегат ЗИФ-650. План первого квартала по бурению был перевыполнен. И самое главное - подтвердилось наличие на глубине установленной с поверхности рудной зоны. Начальник отдела труда и зарплаты Иван Николаевич Белов в праздничном ко Дню геолога приказе по экспедиции отметил: «В честь Дня геолога успешно выполнили принятые повышенные социалистические обязательства коллективы Партизанской партии (начальник  т. Куликов В.П.), Западной  партии (начальник т. Забиров Ю.А.), Приенисейской партии (начальник т. Алексиян С.С.)». («Ангарский рабочий», 1982 г.).

В августе 1982 года я получил приглашение принять участие в работе Всесоюзного совещания по проблеме развития поисковых работ на цветные и редкие металлы Сибири и Дальнего Востока. Наш главный геолог Анатолий Павлович Хохлов одобрил мое желание принять участие в работе этого совещания. Местом его проведения был Хабаровск. Прежде всего, здесь я встретился со Славой Скляровым и его супругой Галей Борзенко. Среди участников совещания к нашей радости со Скляровыми оказался представитель Казанского университета Михаил Евгеньевич Королев. Для него и Надыра Абдрухмановича Сагитова АГРЭ была как бы вторым домом. Выпускники геолфака Казанского университета, а их у нас было много, встречали их с распростертыми объятиями. Мы прекрасно провели время втроем. Гале было не до нас. Она в это время работала ученым секретарем ДВИМСа (ДальнеВосточный институт минерального сырья). А организатором совещания как раз и был этот институт. Так что нагрузка на нее свалилась огромная. Слава организовал нам даже выезд на природу. Любовались мы осенней Приамурской тайгой. Конечно, она значительно отличается от нашей. Здесь наряду с елкой и пихтой можно увидеть и могучие дубы. И кедры там тоже богатыри-красавцы. Шишки на них в несколько раз больше наших. Орешки тоже крупные, но разгрызть их - задача невыполнимая.

Кстати, при посадке самолета, когда я увидел Амур, испытал то же чувство, когда впервые увидел с высоты Ан-2 Ангару в районе Мотыгино. Со своими коллегами - научными работниками из Новосибирска и Москвы мы жили в одной гостинице и  на совещаниях держались вместе, единым коллективом. И еще в Хабаровске я встретился с Володей Забродиным. Он в это время заведовал геологическим музеем. Конечно, он меня пригласил к себе в музей. И ему было чем гордиться. Образцовый порядок и богатейшая коллекция минералов и горных пород со всего Приамурья и Дальнего Востока. Молодец. Глядя на все это, меня даже наполнило чувство гордости, что все это сделал наш агрэвец и мой хороший товарищ.

Осенью 1982 года я был занят составлением геологического отчета, первого моего отчета по полиметаллам. Конечно, я пользовался консультацией моих товарищей - научных работников из Новосибирска и Москвы. Особенно мне помогал Виталий Георгиевич Пономарев. Между нами как-то сразу, как с Борисом Хадиковым, возникли доверительные дружеские отношения.

Ю. Забиров

(Продолжение следует)