Ох, и трудная жизнь у моего земляка Потапа Потапыча. С детства как начал горькую употреблять, так до сих пор и не может остановиться. Друзья помогли, подали первую стопку.

Вроде рос как все, бегал с нами на рыбалку, и в мальчишьих шалостях вместе были, а вот поди ж ты – начал в молодом возрасте совсем спиваться.

Жалко парня было, да уж, видимо, крепко его повязал зеленый змий.

А тут иду как-то ни шатко ни валко, кандыбаю от соседей, прямо из застолья жена выдернула, не дала лишний часок задержаться (мол, хозяйство у нас!) Како тако хозяйство?!  Кот рыжий да тараканы по углам…

Ну, да отвлекся на самом интересном месте.

Иду, значит, гляжу, Потапка прямо рысцой потряхивает. А ведь годы-то не те, чтобы резво скакать. А он прямо-таки рысью да аллюром поддает. Крикнул я ему: «Эй, кунак, куда навострился, айда в честь праздничка по стопочке!». Тот аж весь перекосоечился, и так его вздернуло, будто я ему за шиворот змеюку кинул. И бегом от меня, бегом. А я вслед гляжу – трезвый! Первый раз за всю нашу жизненную эпопею – трезвый! Что-то случилось…

Оказывается, он утречком, трясясь с похмела, побежал к знакомой бабуське за ста граммами. Женчины дома не было, а была внучка-малолетка, которая уже научилась у бабуськи торговли технической самогонкой.

Да ладно! Наш народ и не такое пивал. А тут она выставила Потапу шкалик на стол и давай туда дихлодокс прыскать! А сама приговаривает: «Сколько же прыскать? Забыла вот, как бабушка учила…».

Наш Потап с испуга за свою жизнь тут же дал себе зарок – более не пить… Теперь от друзей шарахается, и к теще на именины его не затащишь. Не пьет человек. Раньше не боялся за свое здоровье, теперь боится помереть с легкой руки какой-нибудь добросердечной бабуськи с димедролом и дихлодоксом. Вот так бывает.

Антон СКВАСОВ