Часы пробили шесть утра. Не спится. В доме чувствуется, что на улице подморозило. Однако надо вставать, чего мучиться. Потихоньку, чтобы не разбудить жену, встаю. Одеваюсь.

Жена:

- Побежал, что ли?

- Да. Побегу.

- Мороз, наверное, сегодня?

- До тридцати можно бегать.

- Ты сегодня куда?

- В лес.

- Сумку собрать?

- А как же.

Выхожу на улицу. Мороз двадцать восемь. На крыльце и тротуарах  легкая перина из свежего снега. В поселке на улицах горят фонари, дороги почищены. Соседи еще спят.

Неспешным шагом подвигаюсь в сторону аэропорта на свою трассу мужества.

Впереди на Московской маячит одинокая фигура. Встречаемся.

- Здорово, Николай Петрович! Не спится?

- Здорово, Иван! Не спится. Думаю, пойду, снег размету. Раньше ведь вставали рано. С хозяйством управишься, а в восемь уже на вахтовке трясешься в лесосеку. И в сорок пять ведь работали. Мечтали, как бы от работы отдохнуть, а теперь проблема – чем заняться?

- Да, верно, Николай Петрович, все это было так.

- А ты, вижу, бегаешь за здоровьем!

- Да стараюсь держаться в форме, иначе сдохнешь раньше времени.

- Дровишками нынче будешь заниматься? Мне бы машинку.

- Намерен. Что-то ведь делать надо. Готовь лесобилет.

- С этим, Иван, проблемы. То лесника не застанешь, то касса не работает, а с моими ногами не набегаешься. Раньше было просто. Пошел в лесничество, выписал лесобилет, тут же деньги заплатил и все. А теперь? Для чего так все сделали?

- Да, наверное, чтобы безработицы было меньше. И леспромхозов уже нет. И лес весь вырезали. А бумаг-то стало еще больше.

Пробежав шестьсот метров по дороге вдоль взлетной полосы и сделав гимнастику, возвращаюсь домой. Во дворе слышен приятный запах чего-то вкусненького у Тамары Михайловны.

За завтраком житейский разговор:

- Трактор греешь? А то опять забудешь.

- Да, все сделал – и снег почистил, и «ниссанчик» подключил.

- Не забывай звонить из леса, я же беспокоюсь.

- Да я и так стараюсь звонить в одно время. Том, а в лесу-то как прекрасно. Утром едешь, деревья в инее, вроде бы в шубах. Некоторые тонкие березы под снегом прогнулись через дорогу аж до земли. Вот тебе и арочные ворота. Приглашают в лес. Кругом белым бело. Тихо, хорошо.

Иногда и охотники на «буранах» проезжают. Вроде бы и живности в лесу не видно, но что-то, наверное, добывают?

- Добывают! Последнее выбивают. Останемся скоро одни с собаками да воронами. От них уже нигде спасу нет.

- А недавно еду в лес, почти у Крапивного ручья снова мешки с мусором. Это почти в пяти километрах от поселка. Собаки, вороны мешки распотрошили, валяется все это. До того неприятно. Когда будем сами себя уважать…? И ведь вывозили  мусор на буране – иномарке. Похоже, что не из простых.

- Ну, вот уже и туда добрались. За поселок с гостями стыдно выйти. Я пытаюсь таких убеждать, да их не пробить, бесполезно. Заявляют – а, что такого, Тамара Михайловна, мусор ведь сгниёт.

А у нас в больнице радость. В больничном дворе поселились две белочки. Осенью были рыженькие, в теперь стали бусые. Одни ушки и хвостик черненькие. Такие красивые. Скачут по соснам. Собаки вначале на них лаяли, а теперь привыкли.

Мы им кормушки сделали, подкармливаем орешками. Такие ручные. Ребятишки кормят их прямо с рук. И на нашу улицу добегают. Валентина сделала кормушку у своего дома, грибочками их угощает. А летом, может, у них и бельчата будут. Радость-то какая и детям, и взрослым. Маленький зоопарк будет.

- Зоопарк это хорошо. А я вот вчера нашего соседа Евгения Николаевича встретил за поселком, с ружьем и собакой. Спрашиваю его – куда пошел, снег ведь уже глубокий, тяжело идти, и ружье где-то новое приобрел? Говорит, пойду, Иван Федорович, белок постреляю. А ружье одолжил на время.

- А есть ли смысл, - спрашиваю, - добывать белок-то, поди мало чего стоят? - А я, мол, себе на шапку. - Ну, если на шапку…

Время уже девятый час, пора разбегаться нам по своим рабочим местам.

… Не суждено было сбыться мечтам ребятишек, больничным работникам и соседям с окрестных улиц о маленьком зоопарке.

Выследил белочек Евгений Николаевич и расстрелял их из ружья.

Когда страсти немного улеглись, его спросили:

- Ты зачем, Женька, белку убил?!

Ответ был по-деревенски прямой:

- А че. Мне на шапку не хватает.

Иван Федорович