Отголоски грозных событий на востоке Украины продолжают звучать и сегодня. О том, что будет в ближайшее время на востоке Украины, никто не может сказать, но политические игры  становятся бесчеловечными, когда по вине заигравшихся гибнут мирные жители.

В нашем районе появилось уже несколько семей беженцев, которые бегут от войны в мирную страну – Россию.

В одной такой семье мы недавно побывали. По понятным причинам не называем настоящих имен и фамилий.

Беженцы жили в Луганской области, теперь живут у нас в районе, в семье двое детей. И был у них долгий путь изгнания из родного дома.

Нам, не видевшим войны, трудно понять, каково это – быть ежедневно под прицелом и думать о том, что в следующую минуту может случиться с детьми. Да и сама Ольга, выросшая  под мирным небом и прожив свои 30 с небольшим лет в родном тихом городке, до сих пор полностью не осознала ЧТО ТАКОЕ ВОЙНА.

До сих пор она не может без волнения говорить о том, что пришлось испытать. Если честно, мне не хотелось просить ее вспоминать всё это, потому что видела, как у Ольги начинают наворачиваться слезы и дрожат губы, ведь ТАМ осталась мама, бабушки и другая родня.

Вот что рассказывает мать двоих детей, очевидец и свидетель происходящего  летом 2014 года на Украине.

Неукраинцы в Украине

… Ольга с семьей (муж и двое детей) жили в небольшом городке почти на границе с Россией. У них была благоустроенная квартира, достаток в семье, муж работал на шахте горным мастером (окончил Краснодонский горный техникум), Ольга до декрета тоже работала там же, в отделе технического контроля. Родилась она на Украине, но училась в Ростовской области, имеет российский диплом. И свидетельство о рождении на нее родители получали еще в Советском Союзе. Как все переменилось за какие-то три десятка лет!

Отец и мать – русские, и как Ольга говорит, семья никогда не считала себя украинцами. А когда Украина стала отдельным от Союза государством, то всем выдали паспорта как жителям Украины. Когда старшая девочка пошла в школу, то уже было разделение: в одном классе все предметы преподавались на украинском языке, в другом - на русском (с преподаванием украинской литературы и языка). Дочь отдали в русский класс, чтобы легче было учиться дальше, потому что в семье говорили на русском языке и могли помочь в учебе, но, тем не менее, украинский язык все понимали. И, например, когда шло кино на украинском (по закону – только на украинском), то разницу в языках даже не замечали.

Когда семья почувствовала себя более-менее благополучно,  то родили второго ребенка. А тут война…

А тут война

Когда ВСё НАЧАЛОСЬ, то отряды украинской нацгвардии пытались захватить таможенный пункт в Изварино (дорога идет на Краснодоар). Они с самолетов сбрасывали десанты, но попали в первый котел – изваринский. Летом там были жестокие бои. Мирные жители, находясь в гуще военных действий, еще не осознавали всей угрозы жизни. А теперь, по прошествии времени, Ольга говорит, что было жутко на самом деле.

Люди кинулись убегать в Россию, а украинские снайперы обстреливали все проезжающие машины. Представьте, летом, в жару убитые лежали  на дороге, и несколько дней к ним никто не мог подойти, чтобы убрать. Поэтому ту дорогу в народе прозвали «дорогой смерти».

Надо выжить

Понятно, что и пенсий люди тоже не получали. Но если ты выезжаешь на территорию Украины и там регистрируешься, то платить будут. Люди по всякому пытаются выжить. Например, появились те, которые за плату могут на Украине оформить вам пенсию и привезти банковскую карту. А те, кто никуда не мог выехать или как-то приспособиться, умирали просто от голода.

В городке, где жила семья, бои в то время не велись, стреляли и бомбили где-то по окраинам. Среди знакомых, которые ушли в ополченцы, есть и раненые, и погибшие.

Мама Ольги сильно переживала, «всё гнала - уезжайте, уезжайте». А люди надеялись, что всё прекратится, не хотелось бросать нажитое, квартиру, домашних животных (попугайчики, рыбки, кот) – куда их девать. Мама говорит: думай о детях. В семье решили, что лучше будет, если Ольга с детьми уедет на время в Бердянск, в курортную зону. Поехали в июле на неделю, а прожили месяц. Мобильная связь прекратилась, деньги по электронной связи получать стало невозможно. Ольга собрала остатки средств и поехала с детьми обратно. Добирались домой объездными путями. А дома – блокада, магазины пустые. В то время муж получил травму в шахте. Выработки все подземные, а на поверхности стоят комбинат, бытовые помещения. Когда начали бомбить, ни одного целого стекла в помещениях не осталось. Осколком от снаряда убило помощника начальника смены.

Август 2014

В начале августа начали бомбить и их городок. Прибежала мама (живет недалеко) и рассказывает, что прилетел самолет и сбросил кассетные бомбы. Погибло сразу 23 человека – простые жители. Кто-то сидел на лавочке, кому-то осколки (маленькие дротики) залетели в квартиру. В кафе была свадьба (жизнь есть жизнь), когда прилетел первый самолет, гости еще не поняли, что это там шумит и взрывается. Многие высунулись в окна посмотреть, прилетел второй самолет и тоже сбросил бомбы, на свадьбе погибло пять человек.

Самое странное в том, что когда пришли отряды нацгвардии, то украинцы были глубоко уверены, что идут освобождать жителей от кого-то. А кто-то шел с намерением убивать и грабить. И в довоенное время жители Украины Западной и Восточной были не очень дружны, и украинский язык, на котором говорят люди восточной Украины, отличается от украинского языка на западе. И самое страшное: свои же родственники, которые живут в Западной Украине, считают, что если вы не выезжаете с ЛНР, ДНР, значит, вы поддерживаете сепаратистов и террористов, которыми объявили жителей Донецка и Луганска. Возможно, это на самом деле случился переворот в умах. А возможно, им нужно так думать, чтобы самим выжить, иначе «попадешь под эту же гребенку».

Были случаи, когда в украинскую нацгвардию забирали всех подряд. Приехали парни из Донецка, Краснодона, Луганска погостить в  центральную Украину, а там очередная мобилизация, вот и попали 15 парней из г. Молодогвардейска в дебальцевский котел.

В Бердянске, Ольга сама видела, ловили мальчишек на улицах, на пляже для пополнения рядов националистов. А потом их «везут к нам в нас же стрелять». Но если раненые попадают к ополченцам, то их лечат уже в госпиталях Восточной Украины.

Или такое было в Изварино и других поселках: голодные и оборванные ребята, бывшие воины нацгвардии, ходят и просят у местного населения сигареты, еду. Одни их жалеют, другие поделятся одеждой, едой. И, наверное, эти молодые «бойцы», оказавшись по ту сторону фронта, начинают понимать, за что и против кого воюют.

В украинских городах, которые под нацгвардией, говорят, теперь круглосуточно работает организация «Нова пошта» (транспортные услуги, Интернет), через которую идут посылки с вещами из ограбленной части Украины в центральную ее часть. Это «добытые непосильным трудом» в результате мародерства по захваченным городам и весям белье, быттехника, одежда, утварь, - всё, что можно украсть и переслать. Это неприятно, когда из вашей квартиры уносят вещи без ведома хозяев и где-то кто-то будет ходить в ваших растоптанных сапожках, носить ваши кофточки и юбки.

И было пшеничное поле

Родина Ольги – житница, в основном крестьяне сеяли пшеницу, подсолнухи, кукурузу. Она с какой-то неимоверной грустью вспоминает эти поля, которые были обсажены абрикосовыми деревьями (чтобы степной ветер задерживался), плоды которых никто никогда не собирал. И вообще вишневые, яблочные деревья считаются там дикорастущими.

Шахты давали хороший заработок трудящимся. Уголь на шахте, где работала семья, добывали «тяжелых» марок, который необходим для коксования в металлургии. Это редкий каменный уголь, и даже если уголь  засорен породой, то все равно он идет в дело. Весь уголь шел в Авдеевку Донецкой области на коксохимический завод (частные предприятия Р. Ахметова). А война все связи разрушила, теперь Авдеевка, а все шахты – в ЛНР и ДНР. Если уголь добывают, то сбывать некуда, а заводы простаивают, потому что нет угля.

Настало такое время, когда  многие украинские предприятия остановили свою работу, потому что нарушились экономические связи с Россией.

В поселке, недалеко от городка, живет бабушка и ее сестра. Обе пожилые, родились еще до второй мировой войны. И вот довелось переживать еще одну войну. Есть у них домик небольшой, огород. И обе наблюдали, как через их дворик летали снаряды – то туда, то обратно. Но, слава Богу, ни один не залетел в дом.

На окраине города было пшеничное поле. Комбайн убирал пшеницу. Налетели самолеты, расстреляли комбайн, сожгли поле. Почти все поля были сожжены.

Сейчас началась весна, уборка территорий, но опасно из-за неразорвавшихся снарядов и мин. Хотелось бы людям и на кладбищах убраться, а что там сейчас творится, неизвестно. Был летом случай, когда у знакомых умер дедушка, а похоронить на кладбище не было возможности, сделали могилу во дворе дома.

И во время войны рождались дети. Но никто не мог их зарегистрировать, не было служащих ЗАГСов, не было бланков. И месяцами дети были без свидетельств о рождении.

Муж Иван как-то сказал Ольге: уезжайте, я стал за вас бояться. Когда вы были в Бердянске, я спокойно работал, а теперь иду на смену и думаю: будете ли вы живы, когда я вернусь с работы? Ольга ответила, что если уедет, то только с ним. Куда ей с детьми одной – кто позаботится, кто защитит? Одним из решающих факторов стало то, что к 1 сентября не будет открыта школа, а старшей дочери нужно учиться.  И еще – невозможно отпустить подростка на улицу – а вдруг бомбить начнут? Люди стали прятаться в подвалы. 500 врачей из Луганска уехали в Россию, учителям зарплату не платят.

Если мы не нужны

Ольга раздумывала: если мы не нужны этой стране, если она присылает самолеты, чтобы бомбить мирное население, то что ТУТ делать?

Решились уезжать вместе всей семьей. Собрали вещи, поехали сначала в Каменск Ростовской области к родственникам. Но на работу устроиться не удалось. Потому что «не граждане России». В УФМС огромные очереди, и как потом сказали, что для каждой области было определено количество квот для устройства беженцев. В приграничных областях они давно закончились. Потом узнали, что МЧС развозит людей в те области, где еще можно устроиться и найти работу.

Можно было поехать в Якутию, но поезд только через две недели, в Новосибирск – но нужно было собраться в течение двух часов. 12 семей выбрали Хабаровск, там тоже есть шахты. Когда много народу, то легче, делились друг с другом всем, что есть, обустроились. И тогда, посоветовавшись, выбрали Красноярск.

В Красноярск приехали в августе прошлого года,  жили два месяца в профилактории ОАО «Красмаш», старшая дочь ходила в гимназию, а потом нужно было все-таки устраиваться. В детские сады очереди большие, значит, Ольга работать не может. Снимать квартиру на четверых – дорого.

Помощь пришла от Центра занятости населения, предложили поехать в Раздолинск, где нужен был горный мастер. Муж съездил, узнал все условия на месте. Обрадовала хорошая квартира, которую выделяло предприятие ООО «Группа Магнезит». Вот и решили пока остановиться здесь. В ноябре поехали в Мотыгинский район. Ольга говорит, что сразу приняли  «боевое крещение» - добирались до места 17 часов, через наши реки на хивусах, автобус сломался, стояли в тайге шесть часов.

Ольга вспоминает, что раньше семья каждое лето ездила в Крым, на море возили детей. Ехали 12 часов, и казалось, что это очень долго, что автобус неудобный, дети мучаются, поэтому старались ехать в ночь. А сейчас поняли, что это были просто замечательные путешествия. Всё познается в сравнении.

И снова всё сначала

Так далеко от цивилизованного  центра им не хотелось бы жить, ведь старшая дочь училась в школе искусств. Как это страшно для семьи, которая 20 лет жила нормальной обустроенной жизнью, начинать, как в молодости, всё сначала. Но если ты в 20 лет мог соорудить стол из коробки из-под телевизора и накрыть его скатертью, то теперь не хочется, чтобы дети жили в таких же условиях.

И хочется быть поближе к семье. Ольга – одна в семье, а теперь бабушки плачут, уже скучают о внучках, мама страдает, что давно не виделись. И приехать им нет возможности, мама работает на шахте, на подстанции. Надеются, что мир вернется в города и поселки. Связь с родными поддерживают по мобильной связи, Интернету. Почему они не могут переселиться вслед за дочерью в Россию, почему одинокие старики остаются в своих зачастую полуразрушенных домах? Потому что им никто здесь не даст ни дом, ни квартиру, а пенсии не хватит, чтобы снимать жилье, кормиться. Работу не так сложно найти, как обустроить жилье. А если ты уже далеко не трудоспособного возраста?

Не признанные республики

Но пока мира нет, многие предприятия разрушены, школы не действуют, а учителя говорят, что ЛНР и ДНР – не признанные республики, поэтому аттестаты их школ не будут действительными, а как тогда детям учиться дальше? Мама жаловалась, что практически нет лекарств, мало совсем продуктов. Но благо до России недалеко, все ездят туда, чтобы не только  продукты приобрести, но и воспользоваться банкоматом, если зарплату дают через карточку.

На Украину  луганцам теперь путь почти закрыт, чтобы проехать, надо предъявить спецпропуск. Например, у сестры ребенок болен сахарным диабетом, и чтобы купить лекарства в Днепропетровске, то есть чтобы попасть с восточной Украины в центральную часть, надо проехать через территорию России.

Временное убежище

После приезда в Красноярск семье выдали удостоверение «временное убежище». Теперь будут оформлять разрешение на временное пребывание, чтобы впоследствии получить гражданство России.

Поначалу в Раздолинске было одиноко, а теперь есть и знакомые хорошие, и друзья. Кстати, раздолинцы встретили очень приветливо. Одни принесли посуду, другие помогли с продуктами на первое время. Но они всю жизнь привыкли сами для семьи зарабатывать, поэтому очень неудобно было, непривычно, но благодарны всем безмерно.

Люди надеялись, что после Крыма Донбасс тоже присоединят к России. Как и почему резко разрушился мирный уклад Украины? И, по мнению жителей Восточной Украины, пока власть в Киеве не сменится, мира на родине не будет.

Гражданская война

В позапрошлом году осенью, в конце октября, Ольга с Иваном решили съездить всей семьей в Киев на три дня. Жили в гостинице, посещали интересные места, аквапарк, фотографировались, отдыхали. А в ноябре начались все события, которые нарастали, как снежный ком с горы. И все-таки еще тогда не верилось, что начнётся настоящая война, украинцы против украинцев, свои против своих. И воспринималось это тогда несерьезно. У Ольги есть знакомые, которые ездили на Майдан как на заработки «чтобы помахать коктейлями Молотова и флагами и получить за это легкие деньги». А бабушка говорила, что «будет гражданская война», и не верили, что это будет с ними. Ведь трудно жили в 90-е годы, когда шахтерам годами не платили зарплату. А люди ходили на работу и трудились. Потом решили искать справедливости в Киеве и пошли на забастовки. Но шахтеры тогда не поднялись. А теперь многие пошли в ополчение.

В свои 30 лет Ольга, которая изучала историю по русским учебникам  и помнит о Великой Отечественной войне, не понимает, зачем снова воевать, за что убивать людей?

Наталья МОРОЗОВА