(Продолжение. Начало в №№ 83, 104 2014 г.; № 3, 4 2015 г.)

В историю развития Красноярского края, его экономического процветания важные страницы вписала Ангарская геологоразведочная экспедиция, основная база которой до сих пор находится в Мотыгино, а поисковые геологоразведочные и прочие партии были разбросаны по северным районам края, приумножая карту разведанных минеральных запасов страны.

Предлагаем вниманию наших читателей продолжение воспоминаний кандидата геолого-минералогических наук, Почетного жителя Мотыгинского района Ю.А. Забирова о путях-дорогах геологов, о коллегах, с которыми пришлось пройти за годы работы в экспедиции.

Располагался этот складик-хранилище продуктов на сосне довольно высоко от поверхности земли, чтобы хозяин тайги Миша или серые разбойники-волки не могли им воспользоваться. Ужинали, конечно, с водкой. Баню топить не стали. Я объяснил дяде Васе свою семейную ситуацию, и он согласился приютить мою Лику в своем доме, в Кежме, в ожидании появления нашего первенца. Утром сильно не торопились. Сплавиться вниз по течению на одной порожней лодке особого труда не представляло. Дядя Вася остался в избушке, чтобы присмотреть за хозяйством до заезда охотников.

Сентябрь в тайге - золотой месяц, особенно в период «бабьего лета». Сосновый бор прямо светится и дышит. Запах осенней тайги словами передать трудно и практически невозможно. Эта непередаваемая концентрация ароматов сосновой хвои, увядшей травы, опавших листьев березы и кустарников, подернутых инеем первых утренних заморозков. Только здесь, вдыхая полной грудью, можно все это ощутить и прочувствовать. И это глубокое безбрежное ярко-голубое небо над головой! Выполнение маршрутов в это время – работа, сопряженная с каким-то духовным обогащением тайгой. За летний период привыкаешь и втягиваешься в ритм маршрутной жизни. Поэтому в сентябре уже нет такой усталости, как в начале сезона, а световой сентябрьский день намного короче летнего. Поэтому на базу надо возвратиться не в 22-23 часа, а в 19-20. Да и с гнусом уже стало полегче. Исчезли комары и пауты, и только мошка оживает, как только немного пригреет солнышко. Правда, за день за рябчиками и глухарями набегаешься до дрожи в коленках. Но это приятная усталость. И рюкзак кажется не таким тяжелым, когда в нем помимо образцов горных пород лежит глухарик или два-три рябчика.

С появлением первого снега наш участок буквально атаковали тетерева. Они десятками рассаживались на деревьях, окружающих поселок. Но подойти к ним было трудно. Женя Титов нашел решение. Он из белоснежного вкладыша к спальному мешку соорудил себе маскхалат. В нем он ухитрялся подползать к сидящим на деревьях тетеревам очень близко. В поведении этих птиц есть необъяснимая странность. Они не улетают от выстрела из тозовки. Главное - начать отстрел тетеревов, сидящих на нижних ветках дерева. А на дереве их иногда рассаживается до десятка! Нашествие тетеревов на наш участок продолжалось дней десять. Потом они исчезли в неизвестном направлении. За этот период Женя обеспечил себя на всю зиму. К сожалению, я в это время с Володей Лопатиным был очень занят на  буровых и горных работах на четвертом рудном теле нашего Центрального месторождения. Бокситы здесь были  не красновато-коричневого, а белого цвета. Но качество их было очень высоким. Это тело расположено ближе к поселку Южному. Поэтому Михаил Алексеевич и поручил нам с Володей геологическое обслуживание проводимых там работ.

С прекращением маршрутов Ваня Привалихин взял отпуск и заехал к себе на охотничью избушку. А его отец выехал домой, в Кежму. Вскоре  подошло время и нам с Ликой тоже появиться в Кежемской больнице. Начальник партии Анатолий Дмитриевич Руденко пошел нам навстречу и организовал для нас прямой рейс вертолета Ми-4: участок Центральный - Кежма. Мы без труда нашли дом Привалихиных. Как и большинство строений этого поселка, дом был срублен из листвяга. Во дворе были настланы полы из досок этого же дерева. Были добротные хозяйственные постройки (летняя кухня, сараи, сеновал). Все было расположено очень продуманно и компактно. Двор был крытый. Территория усадьбы была огорожена глухим забором. Впечатляли ворота и калитка. Слегка почерневшая от времени лиственница, и на этом фоне  большие медные кольца вместо ручек. От старой Кежмы веяло добротностью. Было видно, что россияне устраивались здесь капитально и навека. Конечно, очень жаль, что Богучанская ГЭС затопила этот кусочек старой столыпинской Руси.

Привалихины приняли нас очень радушно и приветливо. От бабушки просто веяло какой-то внутренней теплотой и старой русской гостеприимностью. В квартире было чистенько, тепло и уютно. Нам выделили комнатку. Вечером позвали к столу. Было все приготовлено вкусно. И был на столе малосольный хариус. Мы в то время еще не привыкли к специфике ангарского посола рыбы «с душком». Я к запахам менее чувствителен и поэтому внушал себе, что геолог должен в отношении еды быть похожим на десантника. Для них съедобным является все, что летает, плавает, ходит и ползает по земле. Не буду скрывать, что сильно я в этом не преуспел. Но хариуса «с душком» я съесть мог. Лика же, в отличие от меня, к запахам очень чувствительна. Поэтому она меня попросила, что если на столе будет хариус, то я первым должен его попробовать и подать ей установленный сигнал. Я выпил объемную рюмку водки и закусил хариусом. Он мне показался совсем без запаха, и я дал сигнал, что есть можно. И только глядя на выражение лица моей женушки, я вспомнил, как Нина Семеновна предупреждала, что хариус «нашего» посола и вы его, наверное, есть не будете.

До сих пор задаюсь вопросом и не нахожу однозначного ответа – откуда это пошло, что рыба «с душком». Может быть, первые переселенцы испытывали дефицит соли. А может быть, это мы с развитием цивилизации утратили вкус и, самое главное, полезность такого посола. Но коренные кежмари и яркинцы относились к нам с пониманием и не обижались. Поэтому произошедший у нас инцидент каких-либо осложнений в общую обстановку не внес. На следующий день Лика объявилась в больнице и произвела там большой переполох: «Вот, полюбуйтесь! Первый ребенок, да еще после такой сложной операции! И ни разу за весь период беременности не появилась», - высказал ей врач. Посыпались вопросы, как это несерьезно и как это могло произойти. В общем, ее встретили примерно так, как встречают в моей родной Киргизии в городской больнице больного, поступившего из кишлака, затерянного в горах центрального Тянь-Шаня.

Но главный врач, глядя на растерянное выражение лица и слезы на глазах пациентки, спокойно сказала, что ничего страшного, проведем полный курс обследования, примем необходимые меры, и все будет хорошо. Медперсонал понял своего руководителя. В дальнейшем все пытались внушить Лике, что все нормально и все будет хорошо. Я пробыл в Кежме рядом со своей женушкой три дня и рейсовой «Аннушкой» выехал на Пуню. Лика осталась у Привалихиных в ожидании назначенного времени.

Володя Лопатин уже был на Пуне и работал над отчетом. Я к нему подключился, и дело пошло веселей. Поселили нас в заежке, где жили вертолетчики. В камералке было полно народа, царило оживление и веселье. Геологи обменивались результатами летних поисковых работ. Вспоминали случаи из летней жизни.

Юрий Забиров 

(продолжение следует)