(Продолжение. Начало в №№ 9, 10, 12, 15, 16 2015 г.)

На работе я в первом приближении освоился, увидел и оценил место  своего проживания. Из окна спальни открывался прекрасный вид на Ангару на верхний оголовок Мотыгинского многоостровья, начало нашей протоки и чуть наискосок большой, вытянутый вдоль реки, остров «Гусинцы».  Этот остров и сейчас является излюбленным местом летнего отдыха мотыгинцев. Прекрасный песчаный пляж и расположение острова в самом начале многоостровья, где ширина Ангары увеличивается в разы, обеспечивает в этом месте хорошую продуваемость. Поэтому мошки и комарья здесь практически не бывает. Протягивающаяся вдоль берега реки Ангары улица Пионерская является как бы тупиковой. С нижней (по отношению к Ангаре) стороны она упирается в детский садик «Белочка», а в верхней - заканчивается глубоким логом с крутыми бортами. Протяженность ее небольшая, метров семьсот, может быть, чуть больше. У нас был аккуратный дворик, и прямо напротив крыльца росла небольшая красавица-сосна. Комовы вокруг этой сосны оставили целик, и весной, когда растаял снег, мы увидели, что сосна наша окружена нетронутой лесной полянкой. Был небольшой, сотки полторы, участок под огород. Улица Пионерская была улицей геологов. Видимо, и название она свое получила от проживающих здесь первопроходцев-пионеров.

…Во второй половине февраля, когда световой день уже значительно прибавился, увидели мы сидящих на Ангаре рыбаков. Никто из нас, ни Андрей Березий, ни Толя Хлебников, ни я никогда в жизни не пробовали подледную рыбалку. И решили мы ликвидировать этот пробел. Раздобыли необходимые снасти, приманки и как-то в воскресенье договорились открыть для себя подледный вид рыбной ловли. Рано утром, еще до рассвета, мы с Андреем пришли к Толе, чтобы уже вместе с ним идти на Ангару. Толя еще жил один, Юля в ожидании первенца осталась у родителей. Толя в пустой квартире сидел посередине комнаты на табурете и что-то грустное играл на гармошке. «Давайте подождем, пусть рассветет, что в темноте делать», - предложил Толя. Мы с Андреем сбросили куртки. Толя продолжает: «Не будем нарушать традицию, давайте выпьем на посошок, чтобы нам сегодня сопутствовала удача и чтобы вечером мы возвратились с большим уловом». Выпили. Рассвет задерживался. Повторили.

На Ангаре мы появились в прекрасном настроении и полные уверенности, что не будем успевать сдергивать с крючков окуньков и сорожек. Но, увы, удача отвернулась от нас в самом начале, она даже как бы подсмеивалась над нами. Мы упорно бурили все новые и новые лунки, но все было тщетно. Нами заинтересовались рыбаки-профессионалы. Стали давать советы. Подошло время подкрепиться. К этому времени мы уже были не одни. Один мужик достал бутылку и предложил выпить за пополнение рядов любителей подледного лова, т.е. за нас. Отказываться было грех. И мы тоже достали бутылку. Пошли разговоры. Профессионалы в нашем лице нашли прекрасную аудиторию для рассказов о своих случаях на рыбалке и какие здоровенные окуни им попадались. У одного зацепился такой окунь, что в лунке поместился только кончик его носа, даже не видно было глаз. Рыбак зажал леску зубами и стал лихорадочно расширять лунку. Окунь терпеливо ждал. Так продолжалось больше часа, и только когда лунка достигла размеров сантиметров сорок, он смог вытащить окуня на лед. Пойманную рыбину он не взвесил, так как не было весов. И рыбак показал руками, какой был окунь. Судя по разводу рук, это действительно был громадный экземпляр.

Так в разговорах подошло время обеда. Один рыбак был на мотоцикле. Съездили в магазин. Компания наша расширилась. Всем стало весело и хорошо. И вдруг я обратил внимание, что солнышко уже на закате. Чтобы не привлекать внимания, оставил я все свои снасти и потихоньку пошел вверх по Ангаре по нашей Мотыгинской протоке к своему дому. Место, где надо было повернуть с реки и выйти по крутому склону на нашу Пионерскую, я не заметил. Обнаружил я это уже на подходе к пионерлагерю. Короче, пришел домой уже в глубоких сумерках. И после этого никогда в жизни на подледный лов я больше не выходил. «Не мое это», - сказал я себе.

В марте выяснилось, что движение «ученым можешь ты не быть, а кандидатом стать обязан» еще зарождалось, а вот стремление к получению высшего образования было уже в полном расцвете. Наши техники-геологи буквально косяком пошли на заочное обучение. Толя Хохлов, Толя Горохов, Саша Кулясов. Саша Гузаев, Юра Феклин, и это далеко не полный список. Такой взрыв к повышению образования был обусловлен прежде всего позицией нашего Андрея Вадимовича Лесгафта. Он ежегодно завершал камеральный период научно-практической конференцией. Мы готовили доклады и, естественно, приходилось углубляться в техническую литературу и учиться. Он всячески поощрял специалистов, которые работали и стремились к повышению своего профессионального уровня. Его позиция помогла многим из нас стать геологами-профессионалами. Лида моя тоже попала в эту струю желающих учиться. Она подобрала необходимые учебники и литературу и стала готовиться к поступлению в Том-ский университет на геологический факультет. Повезло нам с физикой. Предметом, которого она боялась больше всего. Собственно, повезло нам с Галиной Федоровной Николаевой, которая появилась на Пуне летом 1964-го.  Клементьевич оказался высококлассным специалистом не только в поисках бокситов. В лице Галины Федоровны он нашел не просто любящую и верную спутницу жизни, как выяснилось, он привез в Мотыгинский район прекрасно подготовленного учителя физики. К этому времени она уже была профессионалом высокого класса в своем деле. Галина Федоровна поддержала стремление моей Лиды учиться и согласилась подготовить ее к сдаче вступительных экзаменов по физике.

 Юрий Забиров

(продолжение следует)