(Продолжение. Начало в №№ 9, 10, 12, 15, 16, 24 2015 г.)

В марте уговорил я нашего лесного начальника А.И. Севостьянова, и мне привезли две машины дров, причем, листвяжных! Во второй половине марта световой день уже  позволял после работы заниматься дровишками: колоть, перетаскивать их во двор и укладывать в поленницу. Стали появляться на улице соседские ребятишки. Познакомился я с Надей Ореховой. Она тогда училась в четвертом или пятом классе. Девочка она оказалась очень общительной, веселой и бойкой. Общаться с ней было легко и приятно. Появилась на высоком крыльце и доченька Куртуковых. Милая, скромная, застенчивая белокурая девочка лет восьми-девяти. В семье Эшбы было двое ребятишек: Валера и Лариса. Лариса была старшей. Она училась, по-моему, в шестом классе, а Валера младше ее года на три. Лариса поражала своей целеустремленностью. Даже походка ее была какой-то деловой и казалось, что она боится опоздать на какое-то важное мероприятие. К Валере она относилась как строгая, любящая сестра. Самое большее внимание мне оказывал Саша Кондратьев. Он жил с мамой и братом в крайнем, перед логом, большом частном доме. Он помогал мне перетаскивать дрова. Саша учился тогда в пятом или шестом классе. Он тяжело переживал потерю своего папы, который погиб года два назад. Его забрала Ангара. В Мотыгино я бываю довольно часто. И если появляется свободное время, иду на улицу Пионерскую. Она мало изменилась. Конечно, домики почернели и как бы стали пониже. Да и я за прошедшие пятьдесят лет тоже стал ниже. Идешь по улице, и всплывают воспоминания: вот в этом доме жили Ара и Мая Вызу, здесь вот жил Слава Скляров, а вот в этом… И проплывает вереница воспоминаний. Как это здорово, что время сохранило улицу, где прошли лучшие годы моей жизни. Это знаете, как у Есенина в «Анне Снегиной», когда он через много лет появляется в своих родных местах детства, у своего друга мельника:

Иду я разросшимся садом,

Лицо задевает сирень.

Так мил моим вспыхнувшим взглядам

Погорбившийся плетень.

Когда-то у той вон калитки

Мне было шестнадцать лет.

А если бы вместо всего этого увидел бы он многоэтажный дом, во дворе которого, увы, не сирень, а припаркованные вплотную друг к другу автомашины, скорее всего желание посетить эти места у него бы исчезло навсегда. И эта картина не навеяла бы на него таких прекрасных поэтических строк.

… Март и первая половина апреля 1965-го прошли в напряженной работе над геологическим отчетом по результатам полевых работ 1964-го. Все мы были еще молодыми специалистами. Естественно, в этом отчете мы должны были показать свою состоятельность и убедить старших товарищей, что нам можно доверить продолжение начатых работ. Наиболее выигрышным моментом у нас был раздел Андрея Березия, посвященный Чуктуконским карбонатитам и связанными с ними редкими и редкоземельными металлами. Мы посещали все научно-технические советы по защите геологических отчетов. Это была прекрасная школа как по расширению наших знаний по геологии Енисейского кряжа, так и по манере предоставления своих материалов. Буквально на первых же техсоветах усвоил я классическую заключительную фразу в дискуссии: «Это моя точка зрения, и она является единственно правильной». До сих пор я с глубоким уважением вспоминаю манеру проведения этих геологических кворумов нашим главным геологом Андреем Вадимовичем Лесгафтом. Общий интеллект, глубокие геологические знания позволяли ему свободно, без всякого давления направлять дискуссию в нужное русло, не обижая докладчика.

В апреле мне, как начальнику партии, пришлось заниматься и вопросами организации предстоящих полевых работ. Поэтому на этой стадии я лучше познакомился с начальником экспедиции Виктором Васильевичем Петровым и его заместителем Михаилом Лаврентьевичем Тращенко. Виктор Васильевич прошел через ГУЛАГи. Оказался он в числе тех немногих сильных людей, которые, несмотря на все трудности и лишения, сумели сохранить в себе человеческое достоинство и радость жизни. Непосредственно работать приходилось с Михаилом Лаврентьевичем. Человек он был очень уравновешенный, выдержанный, не любитель, как говорят в народе, «рубить с плеча». От него я почерпнул много знаний в области административно-хозяйственной текущей работы.

С начальником планового отдела Александром Захаровичем Курочкиным и его верной помощницей, так сказать, правой рукой, Надей Фатеевой я познакомился при подведении итогов полевых работ. На предполевой стадии я вместе с ними разработал и уточнил объемы и виды работ, составили рабочий вариант титульного списка. С начальником отдела труда и заработной платы Николаем Ивановичем Безруких мне также пришлось встретиться при закрытии нарядов по работам моего первого самостоятельного полевого сезона. Работать с ним было легко. Он с удовольствием шел на контакты и  искренне хотел помочь. Может быть, сказывалось еще и то, что и Александр Захарович, и Николай Иванович на период моего с ними знакомства являлись «молодыми специалистами». Хотя им и было тогда лет по сорок, но они нашли в себе силы и даже в этом возрасте сумели, обучаясь заочно, получить высшее образование по специальности. Помню, Виктор Казаров на партхозактивах любил в своих выступлениях в шутливо-серьезной форме вставлять фразу, что ожидать грамотной эффективной работы от отделов, возглавляемых молодыми специалистами, не приходится.

В отделе кадров Володя Фатеев проинструктировал меня правилам приема на работу. В те времена начальникам геологосъемочных партий предоставлялось право приема рабочих на полевой сезон. Леша Бычков на курсах, организованных начальником радиостанции экспедиции Василием Кирилловичем Горошко, постигал премудрости работы на радиостанции ключом с использованием азбуки Морзе. Ежедневно, в установленное время каждая партия обязана была сообщить на базу экспедиции радиограммой информацию о состоянии дел. Конечно, с переходом на голосовую радиосвязь многое упростилось. Но радиограмма дисциплинировала, учила в сжатой форме изложить суть вопроса. И это был документ, от которого отказаться было невозможно. Даже ошибки в знаках препинания  были документально зафиксированы. Голосовая связь дает возможность, ссылаясь на плохую слышимость, или прервать переговоры, или исказить их содержание.

Позывным экспедиции был «Компас», а партиям присваивали номера: «Компас-1», «Компас-2» и так далее. С приходом перестройки приказом сверху экспедиции был присвоен позывной «Лидерин». Не знаю, как кому, но я воспринял это как оскорбление. Помню, Леша Кикило долго издевался над этим позывным. Он якобы забывал и вместо «Лидерин» употреблял то «Пластилин», то «Вазелин», то еще что-то. Кстати, Леша Кикило работал ключом с использованием  азбуки Морзе на уровне профессионала. Василий Кириллович Горошко трудился в паре с Василием Филипповичем Баклыковым. Когда я начал работать в экспедиции, они уже были в числе ветеранов, и когда я через тридцать лет уходил, они продолжали работать. Увы, далеко не всегда случается, чтобы два человека десятилетиями работали вместе. Первым номером и лидером был Василий Кириллович. Было в нем  этакое ухарское удальство. Коротенькие усы, выправка моряка, веселый, задиристый блеск в глазах. Однажды, на одном из наших праздничных вечеров я был свидетелем, с каким задором он отплясывал чечёточку!

В первой половине апреля завершили мы свой промежуточный геологический отчет. При его защите на научно-техническом совете Андрей Вадимович несколько раз напоминал нам, что наша основная задача – бокситы. Времени до выезда в поле оставалось немного. Необходимо было успеть посмотреть и изучить материалы на площади, где планировалось продолжение геологической съемки. Особенно это было обязательно для тех, кто впервые начинал работать на Чадобецком поднятии. Кроме Бычковых Леши и Зины в Великандинскую были переведены Иван Павлович Ашаров и Павел Павлович Макаруха.

К концу апреля завершилась кампания по защите отчетов, и я принял участие в первой для меня геологической конференции. Проводилась она ежегодно по инициативе Андрея Вадимовича. Как правило, это было внутреннее мероприятие, без привлечения сторонних организаций. Понравился мне доклад Анатолия Васильевича Кириченко. Сообщение было посвящено бокситам Верхотуровского участка. Четкое изложение результатов работ, выводы, перспективы и направление поисковых работ. Все было предельно четко, по-деловому, без отклонений в сторону и лишних слов.

Анатолий Василевич принадлежал к первому возрастному слою геологов-ангарцев. Эта возрастная группа объединяла геологов примерно до 1935 года рождения. Наиболее яркими представителями этой группы являлись Озерские, Кусовы, Макеровы, Казаровы, Шевченко и многие другие. Лидером являлся Юрий Анатольевич Озерский. Андрей Вадимович Лесгафт,  Т. Дюкарев,  Н. Кустов представляли специалистов, выражаясь языком близким к геологическому, доисторического периода. Наша компания (Вызу, Шибистовы, Березий, Скороделовы, Лисины и многие другие) объединяла геологов второго поколения. Естественно, граница эта была условной и расплывчатой. Супруги Кириченко, по-моему, чувствовали себя комфортно в обеих возрастных группах.

С Анатолием Васильевичем мы встретились впервые на проектировании в Красноярске в 1963-м. Я не могу сказать, что мы подружились, но я сразу почувствовал к нему уважение, которое с годами, по мере общения с ним по работе и в жизни, росло и укреплялось. Конечно, случай в ресторане «Север», когда Анатолий принял вызов кавказского горца и смело вступил в единоборство, не мог не повлиять на мое отношение к нему. Но самое главное, супруги Кириченко внесли заметный вклад в работу и жизнь экспедиции.  Нина Илларионовна и Анатолий Васильевич появились в нашей экспедиции  в 1956 г. сразу после окончания Днепропетровского горного института. Толя называл свою супругу не Нина, а Лиля. Это имя всем понравилось, и все обращались к ней только так. Я уверен, что  подавляющее большинство ангарцев и считало, что это ее настоящее имя (примерно, как с Бобом Камышанским). Лично я тоже так считал до тех пор, пока не увидел в одном официальном документе настоящее имя. Я поинтересовался у Лили историей этого вопроса. Она мне объяснила, что еще в детстве  маленький братик называла ее не Нина. А что-то типа «Ниля», «Лиля». Вот и пошло отсюда Лиля, да так и осталось на всю жизнь. Лиля попала сразу в Иркинеево-Чунскую партию к Захарову, но уже в начале зимы этого года они с Толей оказались на Усово. От Иркинеево-Чунской в памяти у Лили остались поразившие ее, жителя украинских степей, утренние переговоры из палаток: «Петруха, не выходи на улицу. Там у тебя над палаткой сидит глухарь».

В Усово в это время базировались Нижне-Ангарская и Татарская партии. Нижне-Ангарская партия под руководством Александра Кирилловича Рублева завершала разведку железорудных месторождений Ангаро-Питского бассейна и готовила отчет с подсчетом запасов. Толя и прошел у А.К. Рублева школу по оценке и камеральной обработке объемных материалов по детальной разведке.  Татарская партия под руководством Михаила Алексеевича Амосова работала над отчетом с подсчетом запасов по Татарской группе бокситовых месторождений.

В 1958 г. впервые на Енисейском кряже было начато крупномасштабное геологическое картирование рудоносных структур. Геологическая съемка масштаба 1:50000 проводилась на юго-западном обрамлении Ангаро-Питского синклинория. Геологосъечочные партии базировались в Усово. В Ослянской партии работал М.С. Смирнов, в 1-й Дашкинской - Н.И. Кириченко и 2-й Дашкинской -  Б.Г. Цакулов («Ангарский рабочий», 16 марта 2007 г).

На Усово супруги Кириченко впервые встретились с Ольгой и Борисом Шелеховыми, капитаном Сережкиным и его супругой Тамарой Васильевной Ульевой, Лидой и Ваней Лыковыми, Борисом и Светой Цакуловыми, Лидой и Мишей Смирновыми. Капитан Сережкин был не только грамотным геологом, но и оригиналом по жизни. Его фраза «Капитан Сережкин сдачи не берет» вошла в золотой фонд крылатых изречений того времени. Лиля вспоминает еще один заслуживающий внимания эпизод из жизни этого человека. Как-то уже поздним вечером, переходящим в полночь, он вместе с компанией сидит за преферансом. Распахивается дверь, и вбегает Тамара Васильевна с криком: «Пожар, горим!!!». Капитан Сережкин, не отрывая глаз от карт, спрашивает спокойным голосом: «Детей вынесла?» - «Да», - отвечает Тамара Васильевна. «Ну, а остальное пусть горит», - сказал капитан Сережкин и продолжил игру.

Юрий Забиров

(продолжение следует)