(Продолжение. Начало в №№ 10, 12, 15, 16, 24, 25, 26)

После Гвинеи Лиля (Нина Илларионовна Кириченко) в течение семи лет, с 1973-го по 1980-й, вместе с Катей Самарец, Галиной Куликовой, Татьяной Лазаренко, Лидой Лыковой работала в Камеральной партии. Основным направлением этой группы был раздел «Подсчет запасов» в отчетах по детальной разведке месторождений. Такая работа  имела свою специфику и далеко не каждому геологу она была под силу. Достоверность подсчета проверялась экспертами ГКЗ Союза. Ошибки и неточности были исключены.

С 1980-го по 1983-й Лиля работала старшим геологом геологического отдела экспедиции. Основной объект, который она курировала, было рудное золотоместорождения «Бабушкина гора». До перестройки после выхода в 1983 г. на пенсию поработала в Западной партии. После 1985-го АГРЭ вместе с другими геологическими организациями Союза начала испытывать кризисные времена. Начались сокращения объемов работ. И Лиля приняла для себя решение. Она прекратила работу и выехала в Красноярск обустраивать выделенную ей «однушку». В лихие девяностые Лиля вместе со страной пережила все трудности и лишения этих лет. Она говорит, что было труднее, когда в 1941-м немцы входили в Ворошиловград (ныне Луганск), а последний эшелон с эвакуированными выходил из города. Этот эшелон сопровождали немецкие бомбардировщики. К счастью, ни одна из бомб в состав не попала. А потом длительные голодные годы в эвакуации в Туркмении. Когда демобилизовался папа и была освобождена Украина, они возвратились в свой Ворошиловград.  Сейчас, в 2015-м, у Лили, спасибо Господу, все хорошо. Дети и внуки устроены и живут в своих квартирах. Можно сказать, что Нина Илларионовна счастливая прабабушка. У нее четыре правнука. и очень вероятно, что это далеко не предел.

НО ВЕРНЕМСЯ В 1965-й, в годы, когда АГРЭ вместе с геологической службой СССР переживала годы наибольшего расцвета и подъема. Первого мая 1965-го многочисленная колонна экспедиции, по-весеннему возбужденно-радостная, с песнями прошла по Красной горке. Первый секретарь райкома Виктор Андрианович Неволин с трибуны поздравил нас с праздником, пожелал удачного полевого сезона, открытия новых месторождений. Ответили мы дружным УРА!!! Из песен, которые мы пели колонной, запомнилась мне:

Холодок бежит за ворот,

Шум на улицах сильней,

С добрым утром, милый город,

Сердце Родины моей!

Запомнилась мне она, потому что в первом исполнении моей маленькой доченьки Аленушки первая строка прозвучала так: «Холодок бежит за шиворот». Возвращение с Красной горки сопровождалось переговорами, у кого будем собираться на маевку. Частенько первомай отмечали мы у Нели и Бориса Шибистовых. Они жили в угловом доме, где улица Полярная выходит на дорогу, ведущую в аэропорт. Кстати, на противоположной стороне, через дорогу от них, жили Ваня Ашаров с Тоней и маленьким сыном Сережей. Тоня учительствовала во второй школе в младших классах.

В середине мая впервые в жизни мы с Лидой и с приехавшим на полевые работы из Киргизии Володей Бойченко увидели ледоход на Ангаре. Протока, как и говорили нам старожилы, вела себя как обычно. Вначале полностью очистилась ото льда. Простояла так несколько дней. Потом ее буквально забило крупными льдинами. В памяти у меня  сохранился один довольно необычный ледоход на нашей протоке. Это было уже где-то в восьмидесятых годах. Как правило, забивает нашу протоку льдом довольно спокойно. А в этом году буквально массивный ледяной айсберг вошел в протоку из коренного русла. Мощный водяной поток надвинул его на правый берег нашей протоки, и он как ледник, сползающий по склону горы, начал медленно скользить вдоль берега. Причем, ледяная масса двигалась в двух направлениях: вдоль берега и заползая вверх по склону. Затрещали лодочные балки. Ледник краем цеплял их и задвигал вверх по склону. Один из балков затащило на лестницу, поднимающуюся по крутому склону от уреза реки на улицу Советскую к двухэтажному дому № 15.  Балок затащило на лестницу и поставило в положение, близкое к вертикальному. Наблюдать это необычное зрелище на берегу собралось много желающих. Кто-то воскликнул: «Да ведь это же балок Мазура!».  Побежали за Мазуром. Действительно, балок оказался его. Это происходило до перестройки, воровство было еще не в моде, и лодочные моторы оставляли в балках. Сергей Владимирович открыл дверь в балок. Раздумье его о том, как извлечь мотор из лодки длилось довольно долго. Со всех сторон сыпались советы как это надо сделать. Наконец, Сергей Владимирович опустился внутрь балка. Над дверью повисло несколько человек, продолжая советовать. Остальные любопытствующие стояли рядом, полностью поглощенные происходящим. А в это время ледяная лавина обошла небольшой мыс у лестницы и поползла по берегу в сторону насосной. Раздался треск балков и лодок, припаркованных здесь на зиму. Народ с криками побежал к месту разворачивающихся новых разрушительных  событий. Место рядом с балком Мазура опустело. Сергей Владимирович выглянул из балка, хмыкнул и уже без помех и советов извлек мотор.

Кстати, еще более масштабный ледоход 1966 года, случившийся на Верхотурово, вспоминают Лиля Кириченко и Таня Лазаренко. В период весеннего ледохода заторосило льды, и образовался затор на Быковской шивере. Ледяная масса, идущая сверху реки, упиралась в затор и стала нарастать. Протоку у Верхотуровского поселка забило льдом. С каждым часом масса льда нарастала и надвигалась на берег. Ситуация стала угрожать домам, расположенным по нижней улице. Пришлось эвакуировать людей. Кончилось все тем, что стена льда высотой более трех метров подошла к нижней улице и остановилась буквально в трех метрах от домов. Ледяной затор на Быку удалось ликвидировать только с помощью бомбардировщиков. По протоке лед прошел. А вот трехметровое нагромождение льда на берегу вдоль нижней улицы растаяло только к середине сентября. Для выхода к реке пришлось прорубать  проходы во льду.

Ангара очистилась ото льда где-то к середине мая, а уже в начале третьей декады на причале АГРЭ появилась из Рыбного наша флотилия во главе с капитаном Юрием Ивановичем Гусевым. Полевой сезон 1965-го  открывали партии, уходящие вверх по Енисею. Погрузка на баржи полевого снаряжения, продовольствия продолжалась два дня. И вот пришел день отправления. Весь берег Ангары заполнили провожающие. Жены и родственники уходящих на долгие месяцы на полевые работы и, конечно, коллеги, которые пока оставались в ожидании своей очереди. Были неоднократные обнимания, и слезы, и крепкие рукопожатия. Попытки матросов освободить баржу от провожающих долгое время не имели успеха. Пришлось обратиться за помощью к руководству. На причал подъехал Михаил Лаврентьевич Тращенко. По его распоряжению Юрий Иванович начал давать длинные звуковые сигналы, возвещающие отплытие. Баржи  и палубы очистились. И только один папа, Коля Шубенин, никак не мог успокоиться. Он остановился на краю баржи и продолжал – и не мог прервать – поздравления и напутственные слова. Наконец, нервы у Тращенко не выдержали, и он подал знак Гусеву к отплытию. Баржа стала медленно отходить от трапа. Папа Коля запоздало отреагировал на предупредительные крики провожающих и отъезжающих. Он сделал  прыжок. Допрыгнуть до трапа ему не удалось. С возгласом: «Эх, Тращенко, Тращенко!» папа Коля погрузился в воду. В этом эмоционально-укоризненном возгласе папа Коля выразил глубокую обиду и грусть за то, что конторским работникам не дано понять чувства геолога, провожающего друзей в поле.

Заброска на полевые работы Великандинской партии осуществлялась в конце мая с помощью авиации. Схема авиаперевозок была комбинированной. Надпойменная терасса Чадобца, на которой в летний период на Пуне оборудовалась полоса для приема самолетов Ан-2, еще не просохла. Поэтому Ан-2 доставлял грузы до пос. Яркино. С помощью вертолета Ми-4 достигалась конечная цель – пос. Пуня. Моя Лида с Аленкой решила лето провести на Пуне, чтобы продолжить подготовку с Галиной Федоровной по физике для сдачи вступительного экзамена. Михаил Алексеевич подключил ее к работе в составе камеральной группы. Квартирный вопрос на Пуне еще стоял остро. Несмотря на это, начальник Чадобецкой Анатолий Дмитриевич выделил нам под жилье довольно приличный домик. До вселения в этот домик я провел очень большую и кропотливую работу с клопами. Наше противостояние было жестким. В конце концов, они не выдержали.

Юрий ЗАБИРОВ

(Продолжение следует)