(Продолжение. Начало в №№ 16, 24, 25, 26, 28, 29, 30,31)

В АГРЭ тех времен был действительно уникальный коллектив. И, по-моему, истоки этого восходят еще ко временам годов пятидесятых. Саша Гузаев на страницах «Ангарки», посвященной 65-летию экспедиции, говорит: «Следует сказать, что в 50-е годы Татарская ГРП состояла из приблизительно равновеликого количества людей вольнонаемных и переселенцев (людей, прошедших через ГУЛАГи). Из общей численности партии в 200 – 300 человек в ней насчитывалось до 100 национальностей, были представители населения Скандинавии, Прибалтики, Западной и Восточной Европы, Кавказа, Средней Азии и многих национальных меньшинств СССР. Несмотря на пестрый национальный состав геологоразведчиков, чувствовался единый доброжелательный коллектив, способный решать многие трудные задачи. Никаких конфликтов на почве национальных противоречий не возникало… Самоконтроль. Самодисциплина, товарищеская взаимопомощь, ответственность за рядом работающего исключили появление подобных случаев». Сама жизнь заставляла людей в те трудные годы объединяться, быть единым целым, чтобы сохранить себя и выполнить задачи, поставленные перед ними.

В те годы прошли становление геологи-коллекторы В.А. Ефремов, А.А. Гузаев, геологи А.А. Малышев, А.Т. Сырнева (Стеблева), Г.С. Тамилович, И.К. Кусов, В.В. Терещенко, Б.Г. Цакулов и многие другие, включая буровиков и горнопроходчиков. Именно они вместе со своими наставниками (А.В. Лесгафт, Т.Г. Дюкарев, Н.Н. Кустов и другие) продолжили и развили славные традиции конца сороковых – начала пятидесятых годов, периода становления АГРЭ.

После празднования нашего первого Дня геолога наступили трудовые будни. Но весь апрель, да и не только апрель, а до выезда на полевые работы, мы жили в приподнятом, радостном настроении. Гордость за свою профессию, за то, что наш труд оценили на самых верхах, радовала и расширяла горизонты. Иногда после работы как-то спонтанно мы задерживались в камералке. Компания чисто мужская. Как правило, человек десять - двенадцать. И как ни странно, но частенько в наших вечеринках принимал участие и чистый, можно сказать рафинированный трезвенник Толя Хохлов. Он обладал редким качеством. Во - первых, ему с нами было интересно. Он активно принимал участие во всех наших разговорах. И хотя за вечер он не принимал ни капли, но никто этого не чувствовал. Можно сказать, он был свой среди своих. За воспоминаниями о случаях из прошлых геологических сезонов, прогнозах на сезон предстоящий время летело незаметно. Была весна. Часам к двум ночи уже начинало светать. Примерно в это время мы и расходились по домам.

Наш Виктор Васильевич Петров жил в отдельном доме, расположенном напротив геологического магазина. Потом в этом доме жил Безруких Николай Иванович (зам. начальника АГРЭ), потом его дочь Татьяна со своим мужем Геннадием Петровичем Чушевым - начальником планового отдела АГРЭ. Дом Виктора Васильевича находился рядом с нашей камералкой. Их разделял неглубокий овраг. Однажды, выйдя компанией из камералки, чтобы расходиться по домам, кому-то пришла в голову шальная мысль спеть что-нибудь нашему любимому начальнику. Предложение было дружно поддержано. Посовещавшись, остановились на песне «Любимый город может спать спокойно». И вот поднялись мы на бугорок поближе к окнам дома и дружно хором грянули «Любимый город…». Виктор Васильевич не заставил себя долго ждать. Разъяренный, выскочил он в нижнем белье на высокое крыльцо. Естественно, мы бросились наутек. И вдруг Виктор Васильевич  крикнул: «Хохлов, можете не убегать, я вас узнал». Потом долго мы удивлялись, почему был опознан единственный трезвый из всей компании. Видимо, русский человек интуитивно, на подсознательном уровне может опознать в общей массе трезвенника.

Помню во времена, когда хранителем секретов (начальником Спецотдела) у нас была сменившая Мокшина Лида Михеева, перед полевым сезоном в экспедицию прибыл представитель вышестоящих спецорганов. В своей лекции о повышении бдительности при работе с секретными материалами он отметил, что в этом деле нельзя упускать из виду даже мелочей. В качестве примера он привел реальный случай из жизни, как мальчик – пионер вычислил шпиона.  Помогли ему в этом деле наблюдательность и аналитический склад ума. Он обратил внимание, что в периоды получки и авансов все окружающие его люди радуются и выпивают, а один – воздерживается и ходит трезвый. «Не наш человек», - подумал мальчик и обратился в органы. Так был обнаружен и обезврежен опасный шпион. Я до сих пор удивляюсь решению Горбачева и Лигачева о введении у нас «сухого закона». По-моему, без участия иностранных спецслужб здесь не обошлось. А мне невольно вспомнился случай, произошедший в 1987 г.

Я получил приглашение принять участие во Всесоюзном совещании «Металлогения Сибири» в Новосибирске, организованное  Институтом геологии и геофизики. Кстати, я тогда находился  в опале, и руководство экспедиции в командировке для участия в этом совещании мне отказало. В геологии к этому времени уже наступили кризисные времена, и я чувствовал, что, вероятнее всего, это последнее для меня совещание, на которое я получил приглашение. Моя Лида рекомендовала мне взять отпуск и не отказываться. Так я и сделал.

Программой совещания перед пленарной частью была предусмотрена экскурсия по БАМу с посещением Удоканского месторождения меди. Участники совещания были размещены в отдельном вагоне. Продвигались мы медленно.  На станциях происходили  длительные остановки, когда нас отцепляли и цепляли к очередному составу. И вот на одной из станций пронесся слух: в магазин выбросили водку! Мгновенно в движение пришел весь наш вагон. Возвращались все радостные и возбужденные с богатыми трофеями. Я употребляю этот термин, потому что в очереди происходило что-то подобное настоящей битве. Толпа брала окошко  магазина штурмом с каким-то неистовым ожесточением. Проталкивались к цели, не жалея друг друга. Так это были представители цвета интеллигенции: профессора, доктора и кандидаты наук! В АиФ № 19, 2010 г. помещена фотография очереди за водкой с надписью: «Эти очереди были длиннее, чем в Мавзолей». Вот так лекция представителя спецорганов о повышении бдительности неожиданным образом укрепила нас в том, что безопаснее не отказываться от спиртного и быть вместе с народом.

….ДО МАЯ ЕЩЕ предстояло много работ. Надо было завершить и представить на научно-технический совет экспедиции геологический отчет по работам 1965-го, завершить доклад для участия в краевой конференции и дать возможность Лиде хотя бы в первом приближении ознакомиться с предметами первого курса обучения в университете. Времени катастрофически не хватало. Я еще раньше заметил, что Слава Скляров, даже находясь в объятиях Бахуса, не прекращает работать над диссертацией и, по его словам, очень многие идеи и конструктивные мысли приходят к нему именно в этом состоянии. Как-то вечером, задержался я поработать и слышу за стенкой у гидрогеологов очень веселое оживление, громкие голоса и песни. Естественно, меня это заинтересовало, и я зашел к ним. И, представляете, мне открылась картина: ребята уже поют, громко разговаривают и спорят, а папа Коля сидит за своим рабочим столом и сосредоточенно работает. Я к нему подошел с вопросом: что можно написать в таком состоянии?

Его ответ был аналогичен Славкиному. Пока мы разговаривали, распахнулась дверь и в комнату ворвался разъяренный Ара Иоханович: «Ребята, невозможно работать, вы мешаете!» - «А, Ара! - воскликнул Боб Камышанский. - Ребята, у нас еще кое-что есть, наливай!». И я понял, что сегодня вечерняя работа сорвалась не только у меня, но и у Ары. А папа Коля выпил вместе со всеми и продолжил работу. Он только изредка отрывал голову от бумаг и спокойным просящим голосом говорил: «Ребята, нельзя ли потише». Это служило своеобразным сигналом. «Наливай!»- раздавались дружные голоса. Этот случай явился последней каплей, и я решил испытать себя и поработать, пребывая в облаках алкогольных паров. Приготовил я все необходимое и вечером продолжил дневную работу по докладу на конференцию. Невольно я обратил внимание, что с каждой рюмкой работать становится все труднее, сознание затуманивается. Мысли начинают двигаться по направлениям, не связанным не только с докладом, но и с геологией вообще. Так что вундеркинда из меня не получилось, и продолжил я свою работу, находясь лишь в трезвом состоянии. Но, несмотря на это, мне удалось завершить доклад и подготовить свои разделы к нашему геологическому отчету. И, как говорил в своей поэме Юрий Шеломов: «Готовиться пора нам к полю, мы смотрим карты и отчет. Геологов кто знает долю, тот нас, конечно же, поймет. За месяц в фондах просмотрели мы все, что было по нутру. Пора подумать и о деле - несется май уж ко двору!

Юрий ЗАБИРОВ

(Продолжение следует)