(Продолжение. Начало в №№ 43, 45, 46, 47, 48)

На комсомольской работе Саша продержался недолго. Душа геолога звала его в первозданную тайгу. Бокситы преследовали его во сне по ночам. И уже в 1957-м году он возвращается в АГРЭ в Каменскую поисковую партию. На речке Енда был построен поселок, и работы носили круглогодичный характер. Документация шурфов, керна буровых скважин, опробование. Ежедневное поступление новой информации. И после ее обработки – глубокие раздумья: в каком направлении продолжать поисковые работы, где бурить новые скважины и терзаться вопросом – ну где же они, бокситы с промышленными запасами! А в это время пошел разворот среднемасштабной геологической съемки. Выезжая в Мотыгино с информационными отчетами, Саша невольно слышал разговоры геологов-съемщиков. Многодневные маршруты протяженностью по 15 – 20 км. Ночевки у костра. Каждый день новые места. Глухари, рябчики рядом с палатками. В таежных речках хариусы и таймени. Да и названия речек - Камо, Кумонда. И вот она, рядом, Подкаменная Тунгуска! Полная молодого задора, сил и энергии натура Саши стремилась туда. И как бы ни был против наш Андрей Вадимович, но устоять перед многократными просьбами Саши он не смог.

И вот оно, наконец-то, безбрежное море тайги! Терина. Тамыш. Верховья Иркинеевой. Куромба. Ночной костер, Юра Феклин играет на гитаре, а рядом - красавица Валя. Шесть лет пролетели незаметно, как в романтическом угаре. Но бокситы не отпускали, держали крепко. И в 1966-м Саша к ним возвращается. Вместе с Николаем Андреевичем Чудаковым и Седовым они в составе Киргитейской, Удерейской, Разгарнин-ской партий охватывают поисковыми работами обширные площади Енисейского кряжа. Завершается этот семилетний период возвращением в 1973-м на Татарские бокситы для отбора крупномасштабной заводской технологической пробы. А там – впереди Гвинейские латеритные бокситы.  За два года работы Саша хорошо изучил особенности месторождений бокситов этого типа.

В Гвинее Валя была его ангелом-хранителем. Благодаря ее вниманию и заботе он возвратился в 1977-м в наше родное Мотыгино здоровым мужчиной в расцвете своих творческих сил и возможностей. В это время АГРЭ испытывала кризис в политическом руководстве. Срочно требовался секретарь парткома. Подходящей кандидатуры не просматривалось. И вот он, Саша. Работа в комсомоле, хоть и в далекой юности, все равно оставила след в партийных кругах. Ну, а для коллектива лучшей кандидатуры и искать не надо было. Уважаемый, как говорил о нем Сурен Суренович Алексиян, «великолепнейшей души человек». («Ангарский рабочий», 20 марта 2007 г.). До 1980-го Саша спокойно и уверенно помогал в решении многих ситуаций, возникающих в жизни нашего коллектива. По моему мнению, зря он ушел с этой работы старшим геологом Центральной партии. Да Саша и сам это понял, и с 1985-го по 1988-й он опять на Гвинейских бокситах. И Валя, конечно, с ним рядышком.

Возвратились Гузаевы, когда АГРЭ уже начала погружаться в мутные волны перестройки. Поиски бокситов в Нижнем Приангарье были остановлены. Россия практически полностью переключилась на Гвинейские бокситы. Пришлось Саше переквалифицироваться на полиметаллы. До 1996-го он в составе Горевской и Западной партий занимается полиметаллами. А в 1996-м Саше повезло. Он как бы повернул время и возвратился к своей юности. Он опять на геологической съемке. В это время Нижнее Приангарье было охвачено среднемасштабной  геологической съемкой и составлением геологических карт масштаба 1:200000 нового поколения. До 2001-го он был в своей стихии. Ну, а потом  до 2009-го это уже была обычная рядовая геологическая работа. Приходилось заниматься документацией керна буровых скважин, шурфов и канав, составлять геологические отчеты.

Я посетил Сашу летом 2015-го. Подходя к двухквартирному дому, в котором он живет, пожалуй, лет тридцать, не меньше, невольно бросилось в глаза: кровля одной половины дома сверкала свеженькой оцинковкой, а вторая была покрыта почерневшей от времени черепицей. К сожалению, так выглядит кровля половины дома, в которой живет Александр Андреевич Гузаев. В далекие времена Союза, в центральном органе компартии - газете «Правда» был период, когда на первой странице размещалась краткая рубрика «Если бы я был директор». Так вот, если бы я им был, конечно, я бы немедленно эту ситуацию исправил. Геолог Гузаев, без преувеличения можно сказать, всю свою жизнь посвятил изучению недр Нижнего Приангарья. Он в АГРЭ с 1951 года, и это уже говорит само за себя. И жаль, что Александру Алексеевичу Несмеянову, представляющему недропользователей в администрации района, не удалось выдвинуть кандидатуру Александра Андреевича Гузаева для вручения ему юбилейного знака «80 лет Красноярскому краю». Да и вообще, нам надо изменять отношение к старикам. А то получается, как сказал мне в телефонном разговоре один из бывших начальников АГРЭ Виктор Георгиевич Ломаев, «молодые, Юра, относятся к нам, старикам, также, как и мы относились к старикам, когда были молодыми». Правда, к богатым старикам начинает возвращаться уважительное отношение времен дореволюционных. Александр Сергеевич Пушкин очень образно отразил его в своем романе «Евгений Онегин»:

Но, боже мой, какая скука,

С больным сидеть и день, и ночь,

Не отходя ни шагу прочь.

Какое низкое коварство

Полуживого забавлять,

Ему подушки поправлять,

Печально подносить лекарства,

Вздыхать и думать про себя:

Когда же черт возьмет тебя!

Но вернемся в годы шестидесятые, когда наша АГРЭ была в расцвете сил. Когда вместе с ней и мы были молоды, и рвались в тайгу, чтобы найти и приумножить базу полезных ископаемых Енисейского кряжа и Сибирской платформы. Для меня ноябрь 1967-го запомнился борьбой за премию.

Юрий Забиров