(Продолжение. Начало в  №№ 13, 14)

Лидия Ивановна в Томске. Давайте я зайду к вам вечерком с полученной от мамы свежей копченой колбаской и четочком водки. Хочется пообщаться с вами, вспомнить наши золотые деньки по работе на Центральном в составе Чадобецкой». Я согласился. Пообщались мы с ним очень хорошо. Володя остался довольным. Он даже, когда уходил, выразился в том смысле, что как здорово пообщаться, поговорить за жизнь, не напиваясь до зеленого змия. На следующее утро после радиосвязи с участками заходит ко мне Руденко. Обменялись новостями по текущим делам. Уходя, он обронил фразу, что на работе по каким-то причинам не появился Метелица. Конечно, причина отсутствия мне сразу стала ясна. Остсутствовал Володя на работе дней десять. Я присутствовал в кабинете Руденко, когда он вызвал Метелицу «на ковер». Глядя невинными глазками, Володя начал речь в свою защиту с фразы: «Вот как начали мы с Юрием Александровичем в тот вечер, когда я получил посылку, так и понеслось. Не смог я остановиться». Руденко хмыкнул, глянул на меня с усмешкой. А что тут скажешь. Причина уважительная.

В начале марта Лида защитила успешно диплом и продолжила работу в Красногорской уже дипломированным инженером-геологом. Я выехал на Ибджибдекское месторождение. Работы здесь шли полным ходом. Мне было приятно увидеться и пообщаться со всеми  своими товарищами геологами, гидрогеологами и буровиками. Но, конечно же, особенно обрадовала встреча с Геной Боклаенко и Бобом Камышанским. По возвращении в Артюгино основное время занимала подготовка к широкомасштабным поисковым работам на безбрежных таежных просторах Ангары и Подкаменной Тунгуски.

В 1971 г. в журнале «Геология рудных месторождений» (вып. 13, № 2) работник Института  геологии (ИГЕМ, Москва) Анатолий Данилович Слукин опубликовал сведения о бокситоносной летеритной коре выветривания на Чадобецком поднятии. Новисибирское совещание представителей науки и производственных геологоуправлений под председательством В.И. Бгатова и В.П. Казаринова (25.11, 1971 г.) рекомендовало Красноярскому геологическому управлению «в кратчайший срок внести ясность в эти данные». В апреле 1972-го меня вызвал в Мотыгино Юрий Анатольевич. Вместе со старшим геологом по бокситам КГУ Николаем Алексеевичем Доновым был разработан план для проверки этих сведений. Выполнение работ было поручено лично мне.

В соответствии с этим заданием я выехал на Центральное месторождение вместе с бригадой горняков. В месте нахождения латеритных боситов, обозначенном Толей Слукиным, мы прошли шурф большого сечения (2х2 метра). К концу апреля проходка шурфа была на стадии завершения. В результате проходки шурфа отчетливо обозначилось, что здесь мы имеем дело с переотложенной корой выветривания. Юрий Анатольевич решил лично осмотреть шурф. С этой целью он прилетел вертолетом на Центральный. Вместе с собой он прихватил ведущего специалиста Тематической партии, занимавшейся обобщением результатов поисковых работ. Юрий Анатольевич лично задокументировал стенки шурфа. Сомнений не оставалось. Бокситы здесь переотложенные. Ночь перед их отъездом запомнилась мне на всю жизнь. За ужином мы немножко выпили. Они с собой привезли бутылку водки. Завязался разговор о делах в экспедиции. И вот тут меня и понесло. Я начал высказывать Юрию Анатольевичу, своему главному геологу, как неправильно он строит свою работу. В результате углубления дискуссии перешли и на личности. Этот спор наш продолжался практически до утра. Специалист Тематической партии сидел на верхних нарах и с огромнейшим интересом слушал наш разговор. Естественно, что к какому-то логическому соглашению мы не пришли. Тогда я не отдавал себе полного отчета. Ясно, что подобная нелицеприятная критика своего руководителя, да еще при свидетеле, никогда бесследно не останется. По своей наивности, под впечатлением учения Ильича о коммунистической критике и самокритике, я до конца не понимал, что отрезал себе путь в команду Юрия Анатольевича. К моему большому сожалению, я слишком поздно ознакомился с книгой выдающегося американского социолога Дэйла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». Все мы в 99 случаях из 100 не любим, чтобы нас критиковали, не любим признавать себя неправыми, тем более на виду у других. Карнеги рекомендует десять способов - как указать человеку на его ошибки, не вызывая в нем обиды, и заставить его стать на вашу точку зрения. Я в ту злополучную ночь нарушил  в какой-то мере все эти десять заповедей. Мне повезло, что Юрий Анатольевич принадлежал к поколению агрэвцев школы Лесгафта. Характер и поступки специалиста, конечно же, учитывались, но на первое место выдвигались его профессиональные качества.

Вскоре после этого случая в пос. Бор, расположенном в приустьевой части Подкаменной Тунгуски, состоялся Экспертный совет с участием новосибирских ученых СНИИГГИМСа. Юрий Анатольевич очень приветливо со мной поздоровался и представил меня вместе с Анатолием Павловичем Шевцовым как ведущих бокситчиков Ангарской экспедиции. Совет продолжался в течение трех дней. Главный геолог Сарчихинской партии Игорь Иванович Кунгурцев доложил результаты работ по высоким плато Светланинскому, Куромбинскому и Майгуннскому. С Игорем Ивановичем я тогда познакомился впервые. Доклад его мне понравился. Все было логически выдержано и аргументировано. Анатолий Павлович изложил ситуацию в зоне сочленения Сибирской платформы и Западно-Сибирской низменности. Надо отметить, что новые идеи по развитию поисковых работ на бокситы во многом определял альянс Анатолия Павловича и Евгения Ивановича Пельтека. Творческое содружество этих, по праву можно сказать, пионеров в развитии поисков бокситов в Нижнем Приангарье зародилось еще в недрах Казачинской экспедиции. Продолжалось оно на протяжении  всей их производственной жизни. На четвертый день Экспертный совет определил рекомендации по развитию поисковых работ на бокситы.

Юрий Забиров

(Продолжение следует)