У окраин Ленинграда –

Смерти страшная черта.

Замыкается блокада.

Голод.

Холод.

Темнота.

 М. А. Дудин. 

 «Дорога жизни»

Блокадники

Из далекого детства запомнилось,

Как израненный дядя Сергей,

Рюмку водки подняв у оконницы,

Первый петь начинал средь гостей:

«Выпьем за тех, кто командовал

ротами,

Кто замерзал на снегу,

Кто в Ленинград пробирался

болотами…» -

С песней ронял он слезу.

Голос дрожал, на минуту

подкошенный,

Горькою памятью плыл,

Дядька расстегивал китель

поношенный –

Шрам под тельняшкою ныл.

Пулково помнил и Ладогу трудную,

Где меж промоин рулил,

Где под обстрелом дорогою жуткою

Сирот-детей вывозил.

Мне вспоминался

братишка-ремесленник,

Что до побед не дожил,

Что в Ленинграде в блокаде

затерянный,

Голову там положил.

Наш, Саванович, что был

с Белоруссии –

Дяди Игната сынок.

Сколько их было там, судеб

порушенных,

Павших в военный поток...

 

Я родом не из детства – из войны,

И потому, наверное, дороже,

Чем ты, ценю я радость тишины

И каждый новый день,

что мною прожит.

Ю. В. Друнина. 

 «Память сердца».

После фронта

Гремят в ушах еще взрывы

В дождь в окопах просел а земля,

О тишине мы забыли,

В касках вражьих стояла вода.

По раскисшим весенним полям

Мы с котомками с плена пришли,

Вся деревня – как вдруг умерла,

Мы разграбленным дом наш нашли.

Под сиренью чернел капонир,

В доме – грязной соломы настил,

В окнах - гильзы и дыры от пуль,

Печь развалена, в стайке – пустырь.

В хмури школа стоит сиротой,

Нет окошечек, парт и дверей,

Стены – в копоти, хаос сплошной,

И не слышны там крики детей.

Мама плакала: «Как будем жить?

Кто поможет нам выжить в беде?».

Стал солому я ворошить,

Находить свои книги везде.

Рады мы, сто остались в живых.

Фронт пошел.

Трудно нам было жить.

По деревне искали своих,

Чтобы в печь угольков одолжить.

Леонид САВАНОВИЧ