Посёлок Мотыгино жители делили на три района: заречка (поселение на горе за речкой Рыбной), центр (где находился базар, клуб, универмаг, контора продснаба, милиция, стадион и другие организации - до Красной горки) и разведрайон (где жили работники Ангарской геологоразведочной экспедиции и начали строиться ссыльные переселенцы). В 50-х годах прошлого века начинается строительство клуба, управления АГРЭ, пилорамы и стройцеха, автогаража, электростанции, начальной школы; появились улицы Геологическая, Таёжная, Комсомольская, Школьная (двухквартирные дома на улице Школьной строила бригада Шабурова).

В разведрайоне на высокой горе в 1952-1953 гг. начали строить начальную школу. Школа имела всего 4 класса, директорскую, учительскую и встроенную котельную. Звонок на урок подавала дежурная школы (она же уборщица, сторож, кочегар) простым колокольчиком. Женщина была с Украины, и пока шёл урок, она вышивала крестиком красивые полотенца и блузки. Мы в переменку бегали к ней в каморку, посмотреть что получилось.

Завхозом школы была Вайневичуте (Гребляускас) Лайма Константиновна, ссыльная из Литвы. Её муж Гребляускас был офицером литовской армии, воевавшей против России, за что и отбывал срок. Он был старше жены на 30 лет, но был стройным и выглядел моложе своих лет. Лайма была очень полная, поэтому разницы в возрасте не было видно. Жили на улице Таёжной, напротив нашего дома. У них была дочь Марита, которая училась в этой же школе.

Директором школы была Фаина Михайловна Потапова. Дом её находился напротив школы, и улица называлась «Школьная». Школьники называли ее почему-то «швандя». Отапливалась школа своей котельной, которая находилась в подвале школы. И все ученики после занятий носили дрова в котельную, чтобы сторож ночью её топила. Дрова лежали в поленницах возле школы, это были чурки метровой длины и толстые. Носили их по двое.

Очень часто отключали электричество, и поэтому в каждом классе над входной дверью класса стояли керосиновые лампы. Такие лампы имелись и в каждом доме. Нам часто приходилось делать уроки при таких лампах или свечах.

Полы в классе ученики мыли сами, на каждый день в классе назначались дежурные по очереди. Парты тоже один раз в неделю мыли - каждый свою. Парты были с черными крышками, которые не откидывались, и в них были специальные углубления для чернильницы и ручек.

Чернильницы «непроливашки» (стеклянные, а потом пластмассовые) каждый носил с собой в школу. Для этого шили мешочки, которые привязывались к портфелю. Позже чернильницы закупила школа, и в каждом классе был ящичек, в котором они стояли. Каждый день дежурный расставлял чернильницы по партам, а в конце занятий собирал, он же следил, чтоб в них были чернила. Писали деревянными ручками, в которые вставлялись перья. Они имели разные названия: звёздочка, лягушка, с шишечкой. В первом классе начинали писать карандашом палочки, крючки, кружки, потом буквы ручкой с перышком «звёздочка».

Буквы прописные писали с нажимом. Был специальный урок, назывался чистописание - вырабатывали красивый подчерк. Пером с шишечкой разрешали писать только старшеклассникам. Авторучкой писать не разрешали, да и были они редкостью. Их имели только работники в конторах.

Школу строили плотники бригады Шабурова, в которую входил и мой отец  Борис Фотеевич Буняков. Они все были ссыльными поселенцами. Борис Фотеевич родился в селе Сосновке Комарического уезда Брянской области в семье крестьян. Родители были неграмотными. Он получил начальное самообразование в пределах 4 классов (ходил в село Угревище к учителю). Затем учился в строительном училище в поселке Комаричи на плотника. Когда в стране приступили к общей ликвидации безграмотности, он поступил на курсы учителей начальных классов в городе Брянске. Работал в посёлке Угревище учителем начальных классов, исполнял обязанности завуча и вел курсы по ликвидации безграмотности (ЛИКБЕЗ).

В 1937 году арестовали директора школы по обвинению в троцкизме, а с ним и весь педагогический персонал. Отцу тогда было 30 лет, он был женат и имел трех детей. Только после окончания войны, когда началась паспортизация населения после оккупации немцами Брянской области, мама узнала, что папа жив и находится на поселении в лагерном пункте Пожня Коми АССР на реке Печоре.

Старший сын Александр ушел в партизаны и погиб в возрасте 18 лет. А с младшими детьми Ниной и Володей мама поехала к отцу на Север. Там в 1947 году родилась я. Но радовались родители недолго. В 1950 году отца снова арестовали и направили в Удерейский район Красноярского края.

Работал в геологической экспедиции в разных посёлках, а когда его поселили в поселке Мотыгино, разрешили приехать семье. И мы с мамой приехали весной 1951 года на колёсном пароходе «Ипполит Иванов». В 1952 году приехала сестра Нина с детьми, Валентиной и Толиком. Все жили в доме, где была кухня и комната, а в 1954 году, отслужив в армии, приехал и брат Володя.

Осенью 1953 года я пошла в первый класс школы № 2. Моя первая учительница - Мария Ивановна Кузнецова. Портфеля у меня не было, и мама сшила мне сумку из черного сатина, а папа купил цветные карандаши «Спартак» - 6 цветов. Не было у меня и форменного платья, его мне сшили только во втором классе из сатина. Тогда многие дети ссыльных так были обеспечены, но над нами никто не насмехался.

Хорошо были одеты и имели цветные карандаши 12 цветов Люда Горошко, Люся Алексюк и Игорь Бутин. Дядя Вася Горошко был начальником радиостанции, а мама - бухгалтер в продснабе. У Люси Алексюк папа работал в военкомате или в НКВД, потому что приходил в школу в военной форме. Родители Игоря были продавцами, в народе магазин так и называли - «бутинский». Когда в класс приходили люди, учительница представляла класс: это Люся Алексюк, Люда Горошко, Игорь Бутин (на первых партах), а это дети ссыльных (Петя Винц, Андрей Паук, Миша Микитин, Шура Бунякова, Соня Подоляк, Петя Пушин, Соломина Люда и др.), которые сидели на задних партах.

В третьем классе я заимела портфель. Он был из черной грубой кожи (из такой шили кирзовые рабочие сапоги), имел два отделения, два кармана и застёгивался на ремешки. Вот история портфеля: уезжала из посёлка после получения реабилитации семья художника Акцынова (жили они напротив школы), их сын Сева учился со мной в одном классе, вот его портфель и достался мне. Они уехали в Чебоксары. Мать Севы делала красивые вазы из папье-маше. Нас, школьников, водили к ним на экскурсию. Меня удивляло количество картин, этюдов, их было два ящика из-под папирос. Художник нарисовал портрет моего папы и соседской бабушки Красновой. Портрет папы и два эскиза хранятся у меня. А портрет бабушки Красновой был на районной выставке и назывался «Сибирячка».

Самодеятельностью, спортом занимались в школе. Мальчишки самостоятельно учились играть на гармошке (Вова Барташов) и на баяне (Толя Романов и другие). Почему-то все начинали с полонеза Огинского. Мы даже в каникулы приходили в школу, играли в шашки, домино, мастерили поделки. В школе проводили разные выставки поделок. Вечера проводили тематические: химический, литературный, исторический, физический, географический. И каждый класс старался провести вечер интереснее и веселее. Танцевали под гармошку, баян а позже под патефон и проигрыватель. Пластинки приносили из дома.

Директор Потапова Фаина Михайловна и завуч Зайцева Мария Гавриловна (по мужу Пономарёва) доверяли нам ключи от школы, и мы после окончания вечера относили его к ним домой. Вася Баженов считался парнем хулиганистым, вот ему-то Фаина Михайловна чаще других ключ доверяла. К школьному имуществу относились все очень бережно.

Вова Барташов (Милованов) на гармошке играл с первого класса, а жили они бедно. Фаина Михайловна детей своих не имела, покупала отрез на рубашку или брюки и дарила ему от имени школы за хорошую игру или за участие в концерте. Такие подарки она делала и другим детям. О жизни многих одноклассников я знаю, а вот куда Вова Барташов после школы делся, не знаю.

А запомнила его вот почему. Во 2 или 3 классе на перемене я дала ему пощечину, не помню за что. Он строго посмотрел и сказал: «Если бы ты не была Шуркой Буняковой, я дал бы тебе так... Никогда этого не делай!». И я этого действительно никогда больше не делала.

Школа имела участок земли, на котором выращивали разные овощные  культуры: картошку, морковь сахарную свеклу, овёс, пшеницу, кукурузу, подсолнухи, фасоль, бобы, горох. Весь огород обрабатывали школьники, там проходили ежегодно летнюю практику по труду и ботанике. Осенью делали выставку наших достижений, был праздник урожая.

Все растения использовали как наглядные пособия при изучении ботаники, делали гербарии. На лето мы имели задание по сбору гербария и лесных растений. Уроки географии тоже часто проходили на местности. Перед новым годом и другими праздниками (1 мая, 8 марта, 23 февраля, День Победы, 7 ноября) все уроки труда были направлены на подготовку к празднику. Делали игрушки и украшения, тематические монтажи, стенные газеты.

На уроках пения шли репетиции к концертам. С концертами школа выступала в клубе, с ними же ездили на лошадях в поселок Решающий. В клубах всегда было много зрителей, сидели даже на полу. После концерта люди с охотой принимали нас к себе ужинать, а иногда на ночлег. А в 1959 или 1960 году был даже поставлен балет «Спящая красавица», который неоднократно показывали в клубе. Всем этим с нами занимался учитель (классный руководитель).

Каждый Новый год проводился карнавал, определяли первые три места за костюмы, и давали призы. Все костюмы были приготовлены своими руками из марли, ваты, бумаги, картона. У меня до сих пор хранится альбом с репродукциями Шишкина за костюм цыганки. Парик я сотворила из овечьей шерсти. Папе при расставании кто-то подарил гуцулку, вот я её и постригла. Папа очень расстроился, но меня не ругал. Он посчитал это находчивостью и мастерством. Он всегда старался во мне поддержать любое начинание и говорил маме: «А может, это хлеб её будет». Шить я стала куклам где-то лет в пять, а в 14 лет шила и себе. Почти все девочки очень рано начинали вышивать и вязать носки, варежки.

В 1959 или 1960 году в школу привезли белые парты с откидывающимися крышками. Школа стала восьмилетней, директором школы - Высотина. Она как директор была раздражительной, а вот когда вела урок истории - преображалась. Уроки были интересными.

Весной 1961 года у нас в школе должен был быть субботник по уборке территории. Мы все примчались раньше часа на два с газетами, на которых был портрет Гагарина, и орали на всю улицу: «Полетел! Наш первый полетел!». И все девчонки в него влюбились, портреты висели дома над кроватями и столами. Параметры всех летательных аппаратов и спутников земли у нас на уроках спрашивали наизусть. Потом полетел Титов. И девчонки разделились на два лагеря: одни носили значки Гагарина, другие - Титова.

В 1962 году я окончила 8 классов и перешла в Мотыгинскую среднюю школу № 1, которую окончила в 1965 году, получив образование 11 классов и специальность швеи. Все годы учебы в старших классах я вела дневник. И очень сожалею, что в дальнейшем бросила его писать.

Александра Москвина