В историю развития Красноярского края, его экономического процветания важные страницы вписала Ангарская геологоразведочная экспедиция, основная база которой до сих пор находится в Мотыгино, а поисковые геологоразведочные и прочие партии были разбросаны по северным районам края, приумножая карту разведанных минеральных запасов страны.

Предлагаем вниманию наших читателей продолжение воспоминаний кандидата геолого-минералогических наук, Почетного жителя Мотыгинского района Ю.А. Забирова о путях-дорогах геологов, о коллегах, с которыми пришлось пройти за годы работы в экспедиции.

Ты помнишь: вечер, мы сидели у реки,

И сизый дым костра листал страницы…

И черный профиль надо мной

дурман-тайги -

Все это будет и за гранью сниться…

Наиль Мелиханов

БОКСИТЫ

СПРАВКА: БОКСИТ - Руда, состоящая, в основном, из минералов гидроокиси алюминия – гиббсита (гидраргиллита), бемита и диаспора. Представлены бокситы тремя разновидностями – каменистой, рыхлой и глиноподобной. Чаще всего они бывают красными и темно-красными, бобовой или пизолитовой структуры. Бокситы Нижнего Приангарья по минеральному составу принадлежат к тригидроокисным (гиббситовым). По условиям образования наши бокситы являются осадочными и карстовыми. Бокситы являются главной рудой для получения алюминия. Кроме того, они используются для приготовления электрокорунда, быстротвердеющего портландцемента, сульфата и хлорида алюминия, квасцов и глиноземистых огнеупоров высоких марок.

ИСТОРИЯ ИЗУЧЕННОСТИ. Как отметил геолог нашей АГРЭ В. Захаров, во всех геологических отчетах эта глава начинается так:

До семнадцатого года

Было сделано немного:

Мейстер, Обручев Сергей

И еще пять-шесть мужей…

Первая галька бокситов была найдена на р. Индыглы в 1915 г. профессором Дравертом. В 1930-1935 годах на Енисейском кряже поиски бокситов вели Е.Н. Щукина, А.Н. Ассов-ский, И.И. Карабанов, Т.П. Степанова, Е.И. Митченко, А.П. Нехорошева и другие. В 1934 г. Е.Н. Щукиной в верховье р. Татарки бокситы были вскрыты в коренном залегании. Это открытие послужило началом эры поисково-разведочных работ на бокситы в Нижнем Приангарье.

В октябре 1944 г. систематические поиски и разведку на Татарском месторождении начинает под руководством В.П. Усова Ангарская экспедиция Норильского комбината МВД СССР. С апреля 1947 г. работы Ангарской экспедиции Норильского комбината были переданы Красноярскому геологическому управлению Главного управления «Енисейстроя» МВД СССР. Собственно говоря, к этому времени и приурочено рождение нашей приангарской столицы геологов. Александр Сергеевич Аладышкин (главный геолог Красноярского геологического управления) так осветил это событие:

В стране таинственной и дикой,

На берегах реки великой

Ты счастье трудное нашла,

И со времен Енисейстроя,

Как некогда – столица Троя,

Предметом зависти была.

Евгений Иванович Пельтек пришел на Татарское месторождение в 1945 г., а с 1947 г. возглавил проводившиеся здесь поисково-разведочные работы. С этим замечательным человеком и геологом, прекрасно знающим геологию бокситовых месторождений, мне посчастливилось встретиться на Центральном месторождении бокситов Чадобецкой группы. В 1962 г., когда я работал на этом месторождении являясь еще молодым специалистом, он  во главе группы геологов Тематической экспедиции прибыл к нам для ознакомления с геологическим строением месторождения и отбора необходимых проб для изучения вещественного строения руды.

У нас, на участке Центральном Чадобецкой геологоразведочной партии, к тому времени уже начал оформляться поселок (домики из кругляка неподсоченной ангарской сосны). А на берегу реки Терины стояла прекрасная баня. В парилку был заложен камень - платформенный трапп (долерит). Его особенностью является массивная текстура, высокая плотность и вязкость. При нагревании он раскаляется и начинает светиться алым цветом. Очень долго держит температуру и не растрескивается. Пар от него особенный, очень приятный и полезный. Расслабляет, создает прекрасное настроение, настраивает на дружеский лад и располагает на беседы о жизни вообще и особенно - на обсуждение и дискуссии по профессиональным геологическим вопросам. Помню, в тот вечер после баньки мы, молодые геологи, долго сидели с Евгением Ивановичем и слушали его с глубоким вниманием и интересом. Именно после этого вечера я до конца понял и оценил строки из поэмы Александра Сергеевича, посвященные нашей экспедиции и геологам-первопроходцам:

Но до начала новой эры

Здесь тоже были удальцы-

Первопроходцы, пионеры,

Энтузиасты и дельцы.

Пельтек Евгений, сын Одессы,

Бокситчиков сибирских босс,

Под шум тайги и шепот прессы

Здесь начал свой победный кросс.

Вместе с Е.И. Пельтеком в те далекие годы в Татарской ГРП работали горный мастер Г.Ф. Грицино. С Григорием Федоровичем я встретился в самом начале своей работы в Чадобец-кой ГРП, в мае 1962 г. Обстоятельства, при которых произошла наша первая встреча, я осветил в своей статье «Одна страница из книги АГРЭ» (Ангарский рабочий, 30 марта 2007 г.).

В мае 1961 г. мне пришлось быть в командировке в Казачинской экспедиции, базировавшейся в с. Большая Мурта. Начальником этой экспедиции являлся Е.И. Пельтек, а главным геологом К.В. Боголепов. Можно уверенно сказать, что мне повезло встретиться и пообщаться с Константином Владимировичем. К сожалению, Боголепов не избежал участи многих крупных ученых-геологов. Ему пришлось пройти через наши ГУЛАГи. Несмотря на это, он успел внести большой вклад в изучение мезозойской тектоники, очень важной для понимания условий формирования месторождений бокситов. Непосредственно в нашем районе К.В. Боголепов вместе с И.Д. Николаевым работали по оценке Мало-Мурожненского месторождения бокситов. Большой вклад К.В. Боголепов внес в изучение отложений, выполняющих Бельскую впадину. Иван Дмитриевич Николаев посещал Центральное месторождение бокситов, когда я там работал. Я до сих пор помню его тихий голос, практически на уровне шепота. С Анатолием Павловичем Шевцовым в тот период мне встретиться не удалось. Он в то время в составе Казачинской экспедиции руководил поисками бокситов в Приенисейской части Западно-Сибирской низменности. Кстати, именно здесь, в Большой Мурте, я познакомился с Леонидом Георгиевичем Прожогиным. Он в то время в составе Казачинсой экспедиции работал на геологической съемке масштаба 1:200000. В конце 1961 г. он перешел в Ангарскую экспедицию. Благодаря его протекции в апреле 1962 г. я тоже оказался в этой экспедиции. В Казачинской экспедиции я встретился и позже даже подружился с геологом Юрием Федоровичем Погоней-Стефановичем, хотя он был старше меня лет на 25, не меньше. В нем отчетливо просматривались аристократические корни. После Казачинской он работал в Геологосъемочной экспедиции (г. Красноярск). Запомнился он мне своим докладом на Всесоюзном Совещании по тектонике Сибири и Дальнего Востока, проходившем в Красноярске в начале лета 1961 г. Особенно в то время в связи с перспективными оценками нефтегазоностности горячие споры были по структурному строению Западно-Сибирской плиты и ее Приенисейскому обрамлению. Образная заключительная фраза доклада Юрия Федоровича, вызвавшая бурные аплодисменты, врезалась мне в память на всю жизнь: «Карфаген должен быть разрушен, а Келлог-Теульческий вал должен изчезнуть с тектонических карт Западно-Сибирской плиты и ее Приенисейского обрамления!». Кстати, на этом совещании председательствовал Юрий Михайлович Шейнманн, академик с мировым именем. В 1945 г. он как расконвоированный политзаключенный прибыл из Норильска в наш район и по результатам работ 1944-1945 гг. сделал выводы, определившие направление геолработ по бокситам и магнезитам на длительную перспективу.

ЧАДОБЕЦКАЯ ГЕОЛОГОРАЗВЕДОЧНАЯ ПАРТИЯ

Начало своей работы в Чадобецкой ГРП я осветил в 2007 г. (Ангарский рабочий, 30 марта 2007 г.). Завершил я свою статью следующим образом: «Так начался мой абзац в этой одной из самых насыщенных страниц книги под названием «АГРЭ». И если это кому-то интересно, то… Продолжение следует». Итак, продолжение.

Немного истории. Проявления бокситов на Чадобецком поднятии были обнаружены Анатолием Дмитриевичем Руденко в 1959 г. А уже с начала 1960 г. здесь под его руководством начались поисково-разведочные работы. Чадобецкой партии повезло в том плане, что к этому времени была завершена разведка Татарского месторождения и основной состав работников этой партии во главе с ее главным геологом М.А. Амосовым перебазировался с берегов реки Татарки на берег реки Чадобца. Михаилу Алексеевичу в то время было где-то сорок с небольшим. В преддверии одного Нового года в нашей экспедиции были распространены загадки, по которым надо было угадать наших наиболее популярных работников. По-моему, автором этих загадок был геолог В. Захаров. Так вот, Михаил Алексеевич в загадке, посвященной ему, был представлен с максимальной полнотой.

На власть ангарскую

сердит,

Всегда немножко ядовит,

Тих, вежлив и как будто скромен,

Чуть коренаст и крепко скроен.

Он камень хитрый разыскал,

В нем вдвое больше увидал

Запасов, чем на деле есть…

Затем бокситам отдал честь.

На Татарское месторождение бокситов М.А. Амосов пришел в 1950 г. Под его руководством были разведаны Татарское, Сохатиное, Средне-Татарское, Березовское, Мурлиное, Долгожданное. Был составлен отчет с подсчетом запасов по Татарской группе месторождений бокситов, разведанные запасы которых позволили рассматривать их в качестве объекта для глиноземного сырья и для приготовления электрокорунда. Под руководством Михаила Алексеевича на Чадобецком поднятии была проведена детальная разведка Центрального месторождения бокситов и предварительная разведка на месторождениях Пуня и Ибджибдек, выполнены поисково-оценочные работы на рудопроявлениях бокситов Верхняя Терина и Чуктукон. Кстати, на Чуктуконе в ходе работ на бокситы в корах выветривания карбонатитового массива было открыто месторождение ниобия и редкоземельных элементов (лантаноиды с резким преобладанием церия). Отчеты с подсчетом запасов боситов по Чадобецкой группе месторождений (М.А. Амосов, 1969-1978) прошли апробацию в Государственной комиссии запасов (ГКЗ) СССР. Помимо Чадобецкой партии с Михаилом Алексеевичем и позже я постоянно общался и советовался. Вместе с ним составили мы отчет с подсчетом запасов по бокситам Татарской группы месторождений бокситов, пригодных для получения электрокорунда.

Можно уверенно говорить, что всю жизнь Михаил Алексеевич Амосов посвятил бокситам, и правильно о нем сказал в своей Оде в честь Ангарского народа А.С. Аладышкин (на снимке).

Амосов – архистарожил,

Весь век бокситам прослужил,

Своей любви остался верен

И в правоте своей уверен.

Самой многочисленной прибывшей из Татарки на берега Чадобца была семья Кооп. Дядя Саша и тетя Катя, возглавлявшие это семейство, были в возрасте где-то около шестидесяти. Сыну Валентину было лет тридцать. Работал он буровым мастером. Его жена Лена примерно того же возраста работала на почте. Дочь Галина была замужем за Грицыной Григорием Федоровичем и заведовала техническими складами. Вторая дочь - Нина была женой Михаила Ширинского - геолога, занимавшегося поисками бокситов. Семья Коопов была очень дружная и трудолюбивая. Они совместно содержали обширное хозяйство: корова, гуси, куры. И конечно, это было жизненно необходимо. Ведь уже в то время семья состояла из трех поколений. И у Валентина, и у Гали, и у Нины были маленькие дети. Во главе хозяйства, конечно же, стояли старшие члены семьи. Для Анатолия Дмитриевича Руденко семья Кооп являлись надежной опорой.

Больше всего мне пришлось работать и общаться с Григорием Федоровичем Грициной. После Чадобца и последовавшего небольшого перерыва мы продолжили с ним работу в Красногорской партии, базировавшейся на правом берегу р. Ангары в пос. Артюгино. В этой же партии встретились мы вновь с Мишей и Ниной Ширинскими. И более того, жили с ними через стенку в одном двухквартирном доме.

Прибыла на Чадобец из Татарки и тетя Таня Плотникова с табуном своих любимых лошадей. Эта женщина была прекрасным конюхом. Она любила и понимала лошадей, и они отвечали ей взаимностью. В то время конный транспорт в геологии был еще довольно распространен, хотя и имел уже второстепенное значение. Ко времени моего прибытия в Чадобецкой партии (пос. Пуня) постоянно базировался вертолет Ми-4 (грузоподъемность 800-1000 кг) и в летнее время - вертолет Ми-1 (трехместный). Круглогодично выполнялись три пассажирских рейса самолета Ан-2 с посадкой в зимнее время на ледовую полосу на р. Чадобец, в летнее время  - на пойменную террасу на правом берегу реки. Обслуживал нас вначале Кежемский авиаотряд, но позже все перешло в пос. Богучаны.

Но вернемся к тете Тане и ее лошадкам. Видимо, на Татарке использовался широко верховой транспорт, и за начальством были закреплены их любимые персональные скакуны. Скакун Михаила Алексеевича Амосова прибыл на Чадабец вместе с ним. Использовал он его для посещения участков не часто. Но иногда, как правило, рано утром, он верхом ездил на участок Ибджибдек, расположенный от базы в 10-12 км. В основном же находил применение гужевой транспорт: подвозка воды, дров, разные хозяйственные работы. Вьючный траспорт использовался, но имел второстепенное значение.

Однажды я был свидетелем умению тети Тани обращаться с лошадками. Студентам-практикантам (их было трое) выделили лошадку, на которую они должны были погрузить свои личные вещи и кое-какой мелкий груз на участок. Тетя Таня вывела им из конюшни уже оседланную лошадь. В задачу студентов входило разместить и закрепить на вьючном седле груз. Долго они  с веселыми шутками и прибаутками пытались это сделать, дергая лошадь во все стороны. Чувствовалась, что лошадке это поднадоело и она устала. Все это время тетя Таня стояла на крыльце конторы и нервно курила папиросу «Беломор». Наконец она не выдержала. Отбросила нервно папиросу и на отборном матерном русском языке сказало студентам все, что она о них думает. Студенты, не ожидая такого оборота, в смущении и растерянности прекратили свои шуточки и отошли в сторонку. Лошадка же, наоборот, услышав тети Танин голос и матерную речь, приободрилась и даже как-то повеселела. В считанные минуты груз был размещен, упакован и закреплен на вьючном седле. Тетя Таня подозвала студентов, вручила им поводья, и они, посерьезневшие и молчаливые, отправились на участок.

Для меня до сих пор остается загадкой - почему лошади понимают и признают матерную русскую речь. Может быть, это у них уже на генетическом уровне закрепилось от русских лихих ямщиков и отчаянных рубак-кавалеристов. Впервые я это подметил еще студентом, находясь на практике. Декан нашего горно-геологического факультета Евгений Пантелеевич Пантелеев по договору с Киргизским геологическим управлением выполнял геологическую съемку масштаба 1:200000 в Центральном Тянь-Шане. В качестве маршрутных рабочих и коллекторов он привлекал нас, своих студентов. Маршруты выполнялись с использованием лошадок. Конюхами работали местные киргизы, которые с трудом изъяснялись на русском языке. Но они владели довольно хорошо русской материной речью и широко использовали ее для общения с лошадьми. Слова киргизские служили только в качестве связующих элементов. И лошади их прекрасно понимали и выполняли их команды.

Позже, когда я работал самостоятельно в геологосъемочных партиях в Нижнем Приангарье, трудно было не обратить внимание на то, что возчики-каюры общаются с лошадьми на этом своеобразном жаргоне. И причем, это не зависит от национальности возчика-каюра и места, откуда прибыли лошади. Так, у нас был возчик татарин, дядя Федя, и представляете, все то же самое. Потом дядя Федя работал в геологосъемочной  партии Сергея Владимировича Мазура и как работник числился у него также на очень хорошем счету. Помню, как-то девушки-студентки обратились ко мне с жалобой на уж очень матерную речь в общении с лошадьми возчика-каюра Пантелеича. Я сделал ему замечание. И он мне ответил, что на другом языке лошади его не понимают и что он не сможет с ними работать. Пришлось разрешить. А может быть, у лошадей как и у людей? Ведь, наверное, есть же люди, которые не матерятся…

(продолжение следует)